Вход 
«Если ситуация будет развиваться в таком же русле, то у нас к 2020 году будет уже несколько миллионов ВИЧ-инфицированных», – рассказал в интервью «Казанскому репортеру» председатель наблюдательного совета Центра передовых технологий в области здравоохранения и соорганизатор проведения «Казанского марафона» Андрей Злобин. Он также поделился мнением, почему российским властям выгодно лечить ВИЧ-инфицированных, кто является двигателем эпидемии и почему все упирается в деньги.
– Первого декабря во всем мире отмечался день борьбы со СПИДом, однако на федеральных каналах, если не обошли эту тему стороной, то уделили ей не так много внимания. Президент России Владимир Путин и вовсе не говорил об этой проблеме с 2006 года. Как вы считаете, российские власти вообще понимают эту проблему и пытаются ее решать?
– Отраслевые ведомства, разумеется, эту проблему понимают и в меру своих компетенций и возможностей пытаются влиять на ситуацию. Если же мы говорим о работе со СМИ, то здесь это пока вне компетенции ответственных ведомств. В этой сфере большую активность проявляет Роспотребнадзор. Минздрав – в меньшей степени, в этом я вижу, конечно, проблему.
С другой стороны я вижу здесь и проблему того, что у нас отраслевые ведомства в принципе не работают со СМИ. ВИЧ-инфекции – это в меньшей степени бизнес, хотя средства выделяются немаленькие – ежегодно на лечение из бюджета поступает 17 миллиардов рублей. Стоит сказать о том, что в середине 2000-х было очень много работы со СМИ по сравнению с нынешней ситуацией. Но потом эта работа прекратилась. На мой взгляд, это, в первую очередь, связано с ограниченностью бюджета.
Я напомню, что 2005 год был переломным, когда на лечение ВИЧ-инфекций стали выделять серьезные средства и вместе с этими деньгами возрос и объем обсуждений этой проблемы в СМИ. Я полагаю, что сейчас также переломный момент, и о СПИДе стали говорить больше. Этому послужили несколько информационных поводов. Первый – это достигшее миллиона количество ВИЧ-инфицированных. Второй – национальная стратегия борьбы с распространением ВИЧ-инфекций. Удивительно, что ее до сих пор нет. Слава богу, что сейчас документ уже находится в финальной стадии. Третий – кампания «Проверь себя», которую мы создаем совместно с Роспотребнадзором. «Казанский марафон» – это вообще первое событие в стране, которое посвящено борьбе с ВИЧ. В рамках крупных массовых мероприятий достаточно часто проводятся активности, связанные с профилактикой ВИЧ-инфекции, но чтобы такое крупномасштабное мероприятие, на которое уже зарегистрировались свыше восьми тысяч человек, такого еще не было. Я думаю, что такое событие позволит поставить эту тему на повестку дня.
– Вы говорите о нескольких факторах, которые способствуют тому, чтобы о теме ВИЧ и СПИДа говорили в обществе. Неужели не хватает того факта, что в России миллион человек ВИЧ-инфицированы?
– Вы задаете правильный вопрос. Для меня, допустим, этого хватает. Если взять некоторые регионы страны, то там уже больше одного процента ВИЧ-инфицированных. Сейчас эта проблема совпала еще и с экономическим кризисом. Проблема СПИДа требует решительных ответных мер, потому что тех денег, которые есть на сегодня, недостаточно – об этом говорят все эксперты. Например, знаменитое заседание правительства в октябре прошлого года, когда о проблеме СПИДа и ВИЧ заговорили премьер-министр и министр здравоохранения. Последние пять лет произошла некая консервация проблемы, когда о СПИДе молчали и пытались снизить накал. На мой взгляд, это привело к тому, что сейчас темпы роста [заболеваемости] увеличиваются. Если же говорить о ведомствах, то я не могу ответить на ваш вопрос – я не знаю, почему, кроме Роспотребнадзора, другие ведомства не работают со СМИ по теме ВИЧ. Если будут выделены дополнительные бюджетные средства, то это будет неким двигателем, потому что проблема будет обсуждаться.
– Есть одна проблема, которая заключается в том, что ВИЧ и СПИД нужно лечить. А другая состоит в том, что люди не информированы о проблеме. Тяжело поверить в то, что госполитика России направлена на истребление собственного народа. Я это к тому, что, на мой взгляд, не должно возникать сложностей с тем, чтобы, к примеру, показывать социальную рекламу на тему ВИЧ и СПИДа на федеральных каналах.
– Это вопрос инициативы. Государственная машина достаточно неповоротливая, чтобы запустить рекламу на государственные средства. Это долгий процесс. На сегодня, допустим, объявлен конкурс Минздрава на социальные ролики, вовлечение студентов и так далее. Например, в пяти регионах Фонд социальных и культурных инициатив, который возглавляет супруга премьер-министра России Светлана Медведева, взялся за такую работу. В Казани они 14 мая проведут мероприятие. Я думаю, что участие таких людей как раз и будет способствовать тому, что информации станет больше.
Это на самом деле очень сложный вопрос, потому что работа с журналистами требует очень хорошей мобильности и гибкости. После того, как проблема озвучена, ее уже не спрятать. На том заседании правительства озвучили, что если ситуация будет развиваться в таком же русле, то у нас к 2020 году будет уже несколько миллионов ВИЧ-инфицированных, а это колоссальная нагрузка на бюджет.
– Вы говорите, как мне кажется, ключевую мысль. Власть думает не о том, чтобы люди не умирали от СПИДа, а о том, что это нагрузка на бюджет.
– В конце марта в Москве проходила пятая конференция по СПИДу в странах Восточной Европы и Центральной Азии. Я там сказал, что государству выгодно лечить ВИЧ-позитивных. Государству выгодно заниматься профилактикой, потому что ВИЧ поражает молодежь. Если абстрагироваться от других моментов, то это государству экономически выгодно. Это работающая молодежь, это люди, которые должны работать на благо своей страны, которые могут это делать. Нужно констатировать, что на профилактику средства выделяются. Если взять 2014 год, то тогда выделялось 140 миллионов, то есть по одному рублю на человека. Сейчас – 600 миллионов – четыре рубля на каждого россиянина. Смешно, конечно, но все равно больше, чем было. Такие инициативы, как «Казанский марафон», важны с той точки зрения, что они дополняют усилия государства. Понятно, что государство не решит всех проблем.
Я не могу снять ответственность с ВИЧ-позитивных, но к ним такое отношение, что они находятся за рамками социальной жизни. Это не так. Мы пытаемся сломать эту общественную парадигму, как раз привлекая к участию в «Казанском марафоне» ВИЧ-позитивных, которые на своем примере покажут, что они такие же члены общества. В народе принято думать, что, к примеру, ВИЧ-позитивные женщины – это женщины легкого поведения. Такое мнение в обществе является проблемой для самого общества, потому что оно препятствует даже тестированию на ВИЧ. Женщина же боится, говоря о том, что она не женщина легкого поведения, делать тест на ВИЧ или думая, что о ней скажут после этого. Это как раз и консервирует проблему, потому что двигатели эпидемии – это люди, которые не знают о ВИЧ, которые не знают своего статуса.
Люди не хотят говорить об этом, потому что боятся, что от них отвернется общество. Они не информированы, потому что не знают, как снизить риски передачи ВИЧ-инфекций. Для меня это некий каменный век. Я узнал о том, что у меня ВИЧ, в 1999 году. Прошло 17 лет: я живой, здоровый, у меня здоровая семья и дети. Я не сталкивался с такими случаями, чтобы ко мне из-за этого относились негативно, но это моя позиция. Я был информирован об этом с самого начала. Я считаю, что мне повезло – я сразу получил нужную информацию, сделал выводы и изменил свою жизнь.
– Вы как-то сказали, что одна из проблем заключается в том, что государство оплачивает лечение тех ВИЧ-инфицированных, которые уже «достаточно больны». Причина этому, по вашему мнению, ограниченное финансирование. Ситуация не изменилась?
– Задекларировано, что будут выделены дополнительные средства на лечение, но пока этого не видно. В бюджете средства есть, но живых денег нет. Мы понимаем, что у нас в связи с ценами на нефть бюджет дефицитный, и увеличения средств в двукратном размере по факту нет. Это то, о чем мы всегда и везде сейчас говорим – государству выгодно вкладывать деньги в борьбу с ВИЧ. Эти краткосрочные экономические соображения, которые заключаются в том, чтобы экономить на здравоохранении, на лечении ВИЧ-позитивных людей, на профилактике... На этом нельзя экономить! Нагрузка будет только расти, потому что проблема консервируется. Нужно быть реалистами.
Если говорить о профилактике, то мы предлагали проводить профилактические мероприятия среди наиболее уязвимых слоев населения: гей-сообществ, секс-работников, наркопотребителей. Существует позиция некоторых представителей Минздрава, которая заключается в том, что профессии «секс-работник» по закону не существует – в правовом поле такие люди не зафиксированы. Но это опять консервация проблемы – люди фактически есть, ВИЧ среди этой категории распространяется и передается, но мы работать с ними не будем, потому что их нет в правовом поле. Но тогда мы получим еще больше ВИЧ-позитивных. По разным оценкам, минимум 30% людей от текущего количества инфицированных не знают о том, что у них ВИЧ. Это 300 тысяч человек!
– На той конференции в Москве вы поделились мнением, что врачи перестали влиять на то, какие лекарства получают пациенты, по причине того, что все диктует Федеральная антимонопольная служба и дистрибьюторы. Какие пути выхода из этой ситуации вы видите?
– Это сейчас очень дискуссионный вопрос. Очень много различных совещаний и встреч проводится на эту тему, потому что российская фармацевтическая отрасль начинает развиваться – есть поддержка российского производителя в рамках импортозамещения, поэтому пытаются давить на все рычаги. На мой взгляд, в первую очередь, должна быть конкуренция продукта. Если говорить о научно-медицинском сообществе, то там есть свой определенный взгляд на эту проблему. Они подчеркивают, что лечение пациента наиболее успешно и эффективно, если он получает комбинированный препарат с минимальным количеством побочных эффектов. Это же долгосрочное лечение, на всю жизнь. Добиться, чтобы пациент не пропускал лечение, – непростая задача, потому что люди устают, особенно если есть побочные эффекты.
Но в условиях ограниченного бюджета есть и другое мнение государства на этот счет – нам нужно лечить больше людей, а если кто-то не хочет принимать, грубо говоря, восемь таблеток, это их право – они выбирают смерть. Этой позицией, разумеется, пользуются в своих интересах и российские фармацевтические компании. На сегодня пока никто не производит никаких инновационных продуктов для лечения ВИЧ. Рынок сейчас нацелен на то, чтобы воспроизводить препараты, вышедшие из-под патента – это проще. На сегодня мы видим, что за последние четыре года количество воспроизведенных препаратов преобладает среди закупаемых государством. В краткосрочной перспективе это может временно решить проблему: увеличится процентов на 15-20 количество пациентов, получающих лечение. Но серьезных прорывов не будет, поскольку ограничение доступа к инновационным препаратам губительно для успешного лечения.
Сейчас же в решение проблем лекарственного обеспечения включилась «Национальная иммунобиологическая компания», у которой стратегические планы на рынке, что может изменить ситуацию к лучшему.
Беседовал Вадим Мещеряков.
Комментарии