Вход 
Центр «Эрмитаж-Казань» открылась выставка «Музыкальное волшебство. Механические куклы и антикварные редкости XVIII-XX веков». В числе первых коллекцию автоматонов увидел и культурный обозреватель «Казанского репортера».
У кого из нас не замирало сердце, когда мы читали у Ганса Христиана Андерсена: «В коробочке лежал искусственный соловей. Он был очень похож на живого, но весь осыпан брильянтами, рубинами и сапфирами. Стоило завести игрушечную птицу – и она начинала петь одну из тех песен, которые пел настоящий соловей, и вертеть позолоченным хвостиком»? Кому не мечталось увидеть ходячие статуи легендарного Дедала в Афинах и летающего деревянного голубя основателя механики Архита Тарентского? О механических куклах, перемещавшихся с помощью воды, ртути и песка, рассказывали Аристотель и Плутарх. Для короля Франциска I Леонардо да Винчи сделал большую игрушку: шагающего, открывающего пасть, машущего хвостом и извергающего из чрева лилии льва. А голландский купец Йохан Вем писал, что и при дворе Ивана Грозного была подобная диковинка: «Железный мужик на удивление всем подносил царю чашу с вином, кланялся гостям и что-то напевал на этом невыносимом русском языке».
И вот в Казань приехали такие же сказочные движущиеся предметы сразу из нескольких коллекций частного музея российского бизнесмена и мецената Давида Якобашвили «Собрание». Кстати, экспонаты из его фондов отправились в далёкое путешествие впервые за два десятка лет существования музея.
– С такого удачного, на наш взгляд, старта мы начнём выезжать, – улыбнулась арт-директор департамента развития музея «Собрание» Светлана Чураева. – И с казанцами продолжим дружбу, и эту выставку покажем другим городам.
История «Собрания» начинается с того, что шведский бизнесмен, основатель Стокгольмского музея механической музыки Билл Линдвалл почувствовал, что серьёзно болен и, чтобы спасти свою коллекцию старинных механических инструментов от распродажи наследниками по частям, предложил купить её своему другу и партнёру. Давид Якобашвили не отказался от сделки.
– Вообще это всё идёт из детства, – рассказывал в интервью «Эхо Москвы» Давид Михайлович. – Я очень любил шарманки. Я видел, когда по улице ходили шарманщики и играли на шарманках. Мы им давали двадцать копеек. Мы были счастливыми, мы за ними бегали… Но я-то не думал, что я построю такой большой музей. Я-то начинал с шестисот квадратных метров. Я думал сделать что-то такое маленькое, потому я взял у него все эти четыреста предметов и привёз в Москву. Ну а теперь у нас двенадцать тысяч квадратных метров и уже больше двадцати пяти тысяч предметов. Просто покупал – зарабатывал и покупал. Сам покупал. Только сам, все предметы только сам.
И это чувствуется, когда всматриваешься в экспонаты выставки: такой любовью от них веет, такой нежностью и детской верой в чудеса. И эту страсть, похоже, разделяет и сын бизнесмена. Живопись, редкие часовые механизмы, музыкальные автоматы, старинные музыкальные носители, бронзовая и серебряная скульптура, декоративно-прикладное искусство, в том числе ювелирные украшения и художественное стекло, – ничто не остаётся без их внимания.
В коллекции «Собрания» уже вложено свыше шестьсот миллионов долларов. Но для своего нового музея, который он создаёт в Монако, под землёй, на территории около четырёх тысяч квадратных метров, Давид Якобашвили купил ещё около пятнадцати тысяч произведений искусства.
В Казань приехали только сорок девять экспонатов из коллекций музыкальной механики, часов, музыкальных носителей и печатной продукции. Но менее удивительной от этого выставка не стала. Её чарующая магия дополняется предновогодним настроением и серебрящимися снежинками, кружащими за окном. Наверное, только в это время каждый из нас становится ребёнком, ожидающим чуда. Хотя этот год – особенный. Устав от невероятного количества ограничений, запретов и негативной информации, связанной сами-знаете-с-чем (ага, как в Гарри Поттере, это лучше не называть по имени), восемьдесят пять процентов казанцев оказались в ситуации эмоционального выгорания. Вот им-то как раз и требуется срочное «хирургическое вмешательство»: музыкальное волшебство мгновенно вырежет из душ все метастазы вселенской усталости и беспросветной депрессии. Или, по крайней мере, раскрасит их в яркие праздничные цвета. Что, согласитесь, тоже неплохо в нынешней ситуации.
– Нам хотелось показать предметы не банальные, предметы удивительные, которые нигде больше и не получится увидеть. Это своеобразный микс, наглядно демонстрирующий все достижения и эволюцию звукозаписи, механики, музыки, часового дела. Мы сможем заглянуть в историю entertainment’а, индустрии развлечений, которая двести, триста лет назад была совсем иной, – приоткрыла тайну выбора экспонатов выставки Светлана Чураева.
Так и хочется замереть перед каждым экспонатом, разглядывая детали.
Вот под красным балдахином сидит старец в псевдовосточном одеянии, разложив перед собой три напёрстка. Стоить повернуть ключ и вытянуть из корпуса коричневый шарик на леске, автоматон начинает играть мелодию, во время звучания которой, этот немолодой мужчина поворачивает голову, открывает и закрывает рот и приподнимает чёрные треугольные колпачки, под которыми всё время оказываются разные предметы. Игрушка, сделанная в 1860 году, так и называется – «Фокусник». Парижский мастер Александр Николя Теруд – один из самых известных производителей музыкальных автоматов и механических певчих птиц – был первым, кто установил анимационное устройство внутри корпуса. Сейчас его работы встречаются нечасто, – своё злое дело сыграли французские революции 1830, 1840 и 1870 годов, – потому и цена их зашкаливает на аукционах, и увидеть их удаётся лишь немногим счастливчикам.
А рядом с фокусником примостилась совсем ещё молодая дрессировщица мышки в бежево-серовато-голубоватом одеянии. Белокурая красавица, едва заиграет музыка, наклоняет свою миловидную головку, левой ручкой поднимает дверцу мышеловки, стоящей перед ней на столике, покрытом золотой скатёркой, и оттуда выползает мышка. Юная девица прикасается к ней палочкой, которую держит в правой руке, и серый зверёк вновь возвращается в клетку. Автоматоны Луи Рену – это почти всегда шутка. Вот и эта механическая игрушка, сотворённая в Париже в 1895 году, рассчитана на тех, у кого развито чувство юмора.
– У каждого коллекционера – своя стратегия, тактика, стиль. Давид Михайлович коллекционер очень системный. Ещё и поэтому его коллекция аналогов в мире не имеет. И в нашем музее, и здесь на выставке находятся предметы разных эпох, географии, жанров, но их удалось «подружить». Зритель практически проносится на машине времени сразу через несколько веков. Мы можем увидеть даже как один конкретный мастер эволюционирует в процессе творчества, – уточнила Светлана Чураева.
Механические поющие птички на дереве – это, конечно же, всего лишь эмаль, стекло, латунь, бархат, папье-маше, проволока, ткань, перья… Но, глядя на то, как ведут себя эти пташки, созданные Блезом Бонтамом в 1850-х годах, напрочь забываешь об этом.
Со скрипом поворачивается ключ, и из-за корпуса часов начинает струиться водопад, к которому жадно припадает одна из птиц. Другая, на самой вершине дерева, начинает трепетать крыльями. А прочие члены пернатой стаи начинают петь. Да как петь – неумолчно, заливисто, волшебно…
Есть легенда, как будучи ещё совсем юным этот мастер однажды получил в ремонт старинную табакерку с птичкой, поющей мелодию французского композитора Андре Гретри. И Блез решил усовершенствовать механизм. Он отправился в лес и до позднего вечера записывал трели и рулады птиц нотами. А потом провёл всю ночь за настройкой механизма музыкальной игрушки. Результат был настолько поразителен, что юный Блез в 1849 году открыл свою фирму по изготовлению таких волшебных механических «соловьёв». И фирма эта существует до сих пор.
– Средний возраст наших экспонатов – сто пятьдесят плюс, – призналась собеседница. – Самый старый – часы – 1560 года, приезжайте в Москву, мы вам их обязательно покажем. Поэтому Давид Михайлович создал при музее реставрационный центр. Ребята в плановом порядке занимаются восстановлением предметов – экспонаты поступают к нам не всегда в хорошем состоянии, и начинается очень сложный, кропотливый процесс. Но даже хорошие экспонаты нуждаются в постоянном поддержании рабочего состояния. Недавно у нас шла реставрация одного из больших органов, и мы столкнулись с тем, что сейчас уже нет ряда материалов, их просто перестали производить, заменив аналогами из синтетики. Пришлось искать идентичный орган в сильно повреждённом состоянии, чтобы взять у него недостающие детали.
Самым возрастным экспонатом выставки стали английские дилижансные механические музыкальные часы с боем, сделанные Тимоти Уильямсоном в 1780 году для китайцев, а самым молодым – швейцарская музыкальная подставка для новогодней ели, выполненная в 2001 году.
Интересно, что музыка для часов писалась специально, то есть мастер-часовщик не просто брал какую-то существующую мелодию, а обращался к профессиональным композиторам для создания эксклюзивных произведений, и это были, например, Гендель, Бах, Бетховен, Гайдн… Девять сочинений для часовых механизмов Моцарта звучат как полноценные произведения.
– Все экспонаты выставки в рабочем состоянии, – подтвердила Светлана Чураева. – Но не все они будут заводиться на экскурсиях. Всё-таки это старые механизмы, к ним должен быть особый подход, специальное сопровождение. Но часть из них мы постарались подготовить для демонстрации. Даже в Москве, когда у нас проходят экскурсии, – а там мы принимаем посетителей бесплатно, наш музей не коммерческий проект, – у нас разный состав предметов для запуска механизмов. Мы стараемся так составить расписание, чтобы дать возможность отдохнуть нашим экспонатам: и металл, и ткани, и дерево – всё это очень хрупкие материалы.
В одной из витрин – весьма причудливая пейзанка. У белокурой девочки карие глаза, на пышных волосах модная красная шляпа с лентами, завязанными бантом под подбородком. Она одета в шёлковое платье жёлтого цвета с кружевным воротником и бархатный тёмно-красный жакет с шёлковой подкладкой жёлтого цвета, воротником-апаш, пуговицами из золотистой канители, шнуровкой, расширяющимися к низу рукавами с кружевом в разрезах. При включении механизма звучит музыка, девочка поворачивает головку, поднимает и опускает левую руку с цветами, открывается крышка корзинки, в которой сидит цыплёнок, он клюёт корм и пищит.
Парижский механик Гюстав Виши, создавший это чудо в 1880 году, был женат на Марии Терезе Бургер – модистке, которая шила одежду для кукол, выбирая самые престижные модели и самые дорогие ткани. По таким автоматонам можно изучать историю французской моды.
Некоторые экспонаты выставки «Музыкальное волшебство. Механические куклы и антикварные редкости XVIII-XX веков» прибыли в Казань сразу из реставрационного центра. Их не то, что москвичи не видели, их даже нет на сайте музея «Собрания». Наверное, это можно расценивать как самый дорогой подарок к Новому году. Хотя здесь каждый экспонат – маленькая дверца в страну под названием Счастье.
Зиновий Бельцев.
Комментарии