​«Concordia»: жизнь в музыке

23 ноября 2021
Культура


В Казани завершился XI Международный фестиваль современной музыки имени Софии Губайдулиной «Concordia». Итоговый вечер оказался полон открытий, о которых рассказывает обозреватель «Казанского репортера».

Начать, наверное, надо с того, что отныне у нас нет больше Государственного симфонического оркестра. Ему присвоено звание «Академический», и коллектив переименован в Государственное автономное учреждение культуры Республики Татарстан «Государственный академический симфонический оркестр Республики Татарстан». С чем я и поздравляю не только музыкантов и их главного дирижёра и художественного руководителя профессора Александра Сладковского, но и всех нас.

Казалось бы, всего одно слово. А сколько за ним стоит! Академический – это значит, что он лучший, что он хранящий традиции, что он может служить эталоном для других, что творческому коллективу дана высочайшая оценка. В общем, это как знак качества.

А то, что наши симфоники и впрямь «академики» может служить доказательством хоть этот фестиваль.

– Музыка начинается там, где заканчивается технология, – поясняет Александр Витальевич. – Я очень рад, что мы каждый год играем по нескольку казанских и мировых премьер, что мы расширяем репертуар. Мы сыграли что-то около ста тридцати произведений композиторов, которые вообще в Казани не звучали. Около сотни дирижёров работали с музыкантами. Мне кажется, это достойно первого оркестра Республики. Но такого рывка не могло бы случиться без Минниханова. Рустам Нургалиевич оказывает колоссальную поддержку искусству. Такого нигде больше нет. При таком бережном отношении к артистам, к музыкантам, к гостям, которые к нам приезжают, к нашим записям и архивам со стороны президента Татарстана мы действительно стали брендом.

Сюрпризом пятого вечера «Concordia» стала смена солистов и, соответственно, программы концерта. Ни гобоист Франческо ди Роза, ни валторнист Алессио Аллегрини не захотели покинуть Италию, чтоб на обратном пути не застрять в долгом карантине и не сорвать графики своих дальнейших выступлений. Так что казанцам не пришлось стать участниками мировой премьеры Концерта № 3 для гобоя и струнного оркестра Раффаэле Беллафронте, реклама которой уже давно гуляет по планете: «Nuova “World Premiere” per Raffaele Bellafronte all’XI Festival Internazionale di Musica Contemporanea “Concordia” della città di Kazan in Russia» (для подзабывших итальянский язык переведу: «Новая “мировая премьера” Раффаэле Беллафронте на XI Международном фестивале современной музыки “Concordia” в городе Казань в России»). Да и заявленный Концерт для валторны с оркестром замечательного советского композитора Рейнгольда Морицевича Глиэра пришлось тоже отменить.

Зато в Казань прибыли первая скрипка Санкт-Петербургской академической филармонии блестящий виртуоз Лев Клычков, исполнивший один из самых знаменитых американских скрипичных концертов – Концерт для скрипки с оркестром Сэмюэля Барбера, и солист Российского национального оркестра «золотая флейта мира» Максим Рубцов, познакомивший нас с Фантазией для благородного рыцаря великого испанского композитора Хоакина Родриго.

– Я убеждён, что музыка – это прекрасный шанс продемонстрировать каждому, что не всё то, что сосуществует бок о бок, обязательно представляет опасность или вызывает всеобщие положительные эмоции, – уточнит итальянский маэстро Алессандро Кадарио. – Особенно это касается той сферы деятельности, которой нам в последнее время так сильно не хватало. Пришло осознание того, как мы соскучились по живой музыке, когда её невозможно было играть, а приходилось довольствоваться только записями. Я надеюсь, что пандемия напомнит нам ещё раз, как важно быть вместе и исполнять живую музыку.

Алессандро Кадарио – главный приглашённый дирижёр миланского оркестра I Pomeriggi Musicali, один из самых интересных дирижёров современности – поднялся на подиум. Предстояло сыграть мировую премьеру «Afterthought» знаменитого современного итальянского композитора Джорджио Баттистелли. Это произведение, написанное в 2005 году, вдохновлено «Ричардом III» Уильяма Шекспира. Согласно версии английского драматурга, когда родился Ричард, бушевал ураган, крушивший деревья; младенец был горбат, кривобок, с ногами разной длины, зато с зубами – чтобы грызть и терзать людей. Атмосфера одной из самых мрачных пьес признанного классика для Баттистели – повод поговорить о современности.16-минутная гранатоподобная оркестровая пьеса открывается тридцатью восемью хлёсткими аккордами фортиссимо. Когда композитор начал сочинять это произведение 7 июля 2005 года, мир был потрясён сообщениями о серии террористических актов, произведённых в Лондоне исламскими фундаменталистами, взорвавшими три самодельные бомбы в поездах Лондонского метрополитена и ещё одну в автобусе на площади Тависток-сквер в районе Британского музея. Погибли пятьдесят два человека, было ранено более семисот. «Запоздалая мысль» Джорджио Баттистелли, а именно так переводится «Afterthought», неистово пульсирует и в связи с этой трагедией.

– Я знаю Джорджио Баттистелли много лет, это один из наиболее известных итальянских композиторов, и знаю, когда и почему было написано это произведение, – скажет позже Алессандро Кадарио. – Огромная часть музыки – инструментальной, той, что мы называем абсолютной, – это музыка без слов, относящаяся к чему-то, что остаётся за нотами. Её окончательный смысл сложен, но в то же время и многообещающ: это возможность найти иррациональные аспекты и эмоциональные оттенки вашей души. «Afterthought» – то, что есть в каждом из нас, ещё со времён Шекспира: когда мы начинаем о чём-то размышлять, что-то переосмысливать снова и снова, понимая, что что-то могло быть неправильно, мы имеем дело с человеческим бытием. С моей точки зрения, это произведение несёт в себе много энергии и много размышлений, умиротворённости сознания. Это два очень разных эмоциональных состояния. Полагаю, что в моём случае – это ключ к пониманию данного произведения. Очень надеюсь, что слушатели следовали за нами в этом путешествии, одновременно ритмичном и спокойном, наполненном тишины.


Дирижёр взлетает над сценой на пружинистых ногах, он напряжён в сгустке непрекращающегося грома литавр, звона металлофона, рыданья медных духовых и брутального звучания струнных. Мысль катапультирует из лихорадочной истории Ричарда III в живую, текущую драму современности. Но вот яростный поток оркестра отступает, массы звука растворяются в гигантском glissando струнных, их пронзительный звон затихает, уходя в pianissimo, дирижёр замирает и над залом повисает гнетущая тишина.

Но завеса молчания разрывается новой детонацией, на сей раз – аплодисментов.

История следующего произведения, включённого в пятый вечер фестиваля современной музыки, похожа на анекдот. Однажды, молодой скрипач-вундеркинд заказал для себя скрипичный концерт у многообещающего молодого американского композитора. Получив первые две части, скрипач сказал, что концерт слишком лёгкий. Тогда композитор написал третью часть. На этот раз, скрипач сказал, что её невозмoжно сыграть, уж очень трудно. Серьёзные историки хмурят брови, услышав это, и горячо начинают протестовать: всё здесь выдумки. Но кто же нынче слушает серьёзных историков? И анекдотическая история начинает обретать права легенды.

Для Льва Клычкова проблем с исполнением Концерта для скрипки с оркестром Сэмюэля Барбера не возникает. Свою концертную деятельность он начал ещё до поступления в консерваторию, а за год до окончания консерватории был приглашён в группу первых скрипок Санкт-Петербургской академической филармонии. Сейчас его называют одним из лучших скрипачей в мире.

– Я свой инструмент встретил лет двадцать пять – тридцать назад, – поделится Лев Леонидович после выступления. – Эта скрипка звучала в оркестре Мравинского в течение сорока лет до меня, на ней играл Ефим Моисеевич Бельский. И он мне рассказал, что этот инструмент когда-то принадлежал великому советскому скрипачу Леониду Борисовичу Когану. Они были одноклассниками, они дружили. И в какой-то момент, когда у Леонида Борисовича появилась возможность приобрести инструмент экстра-класса, он продал этот инструмент. Хороший инструмент, яркий инструмент. Я на нём играю много лет, я его люблю. Весь мир объездил с оркестром Темирканова, звучал и соло. Надеюсь, что и дальше он перейдёт в хорошие руки.

Концерт Сэмюэля Барбера пронизан необыкновенной чувственностью, характерной скорее для композиторов восемнадцатого столетия. Скрипка в руках Льва Клычкова запела сразу, не дожидаясь традиционно долгого оркестрового вступления. Решение Барбера начать произведение таким образом обнажает его намерение интегрировать солиста с оркестром более тесно, чем это было в концертах его предшественников. Здесь словно слились сосредоточенная точность Моцарта, пышное звучание Брамса и техническая акробатика Паганини. Длинные лирические строки в первой и второй частях музыкального повествования делают концерт похожим на сонату. И только последняя часть даёт Льву Клычкову возможность показать блестящий и виртуозный характер скрипки. Это действительно было presto in moto perpetuo – быстро в вечном движении. Милитаристский «модернизм» пронизывает мелодию, сознательно вступая в противоречие с песенным характером первых двух частей Концерта.

– Музыканты Государственного академического симфонического оркестра Республики Татарстана живут в музыке. Это видно, это ощущается, – поделится впечатлениями Лев Леонидович. – Я сам двадцать пять лет концертмейстер оркестра Темирканова. Я получил огромное удовольствие от работы с коллективом. Мы встречались не только на сцене, но и в студии, мы общались, мы дискутировали по Симфонии Малера. Замечательные музыканты, замечательные солисты. Блистательно во второй части Концерта Барбера играл первый гобой – это абсолютно мировой уровень.

Действительно, характер выразительной медленной второй части Концерта задаётся гобоем. Экстатические мелодические линии мелодии оказываются наполненными богатой осенней красотой Андреем Шубиным, о котором музыкальные критики давно в один голос говорят как о виртуозе, которому подвластно всё.


Следующим номером программы стояла «Фантазия для благородного рыцаря». Её автор – Хоакин Родриго – признавался, что пьеса вдохновлена двумя выдающимися испанскими гитаристами Гаспаром Сансом и Андресом Сеговией. Первоначальная версия была создана композитором для гитары и оркестра, но казанская премьера – переложение для флейты с оркестром.

Солировал Максим Рубцов. Журнал «Flute Talk» назвал его «изумительным музыкантом, который завоёвывает публику, едва выйдя на сцену». Сам музыкант полагает, что все дело здесь в волшебстве инструмента:

– Вышел на сцену, взял в руки флейту, и всё – магия началась…

Эта уверенность не может не рождать ассоциаций с Пёстрым флейтистом из Гамельна, который, как известно, сначала вывел из города звуками своего инструмента всех крыс, а затем и всех детей скупых горожан, отказавшихся заплатить музыканту за дезинфекцию. Между прочим, в декабре 2003 года флейтист исполнил сольную партию Музыканта в театрализованной симфонической сказке американского композитора Джона Корильяно «Повелитель крыс». Сам Максим Рубцов тоже оказался замеченным во время игры животным – дельфинам.

– А ещё я играл колибри, сове, корове и лосю, – улыбается он. – И все они слушают и, мне кажется, понимают мелодию.

Максим Витальевич начал заниматься музыкой в возрасте пяти лет, с семи лет танцевал в постановках Игоря Моисеева. Сейчас, работая в Российском национальном оркестре, ведёт интенсивную преподавательскую, сольную и камерную деятельность и является одним из основателей Духового квинтета Российского национального оркестра.

Двадцать минут непрерывного потока меняющегося тембрового освещения, необычных и прекрасных барочных звучаний «Фантазии для благородного рыцаря» разделены на четыре части – «Виллано», «Ричеркар», «Танец с топорами» и «Канарио», самими названиями являющиеся отсылом к танцевальным произведениям испанского композитора семнадцатого века Франсиско Бартоломе Санса Сельмы, вошедшего в историю музыки как Гаспар Санс. Спокойно-величавый напев деревенского танца первой части переходит в импровизационность и обилие пассажей одного из старейших жанров инструментально-танцевальной музыки, давшего название второй части, сменяющегося в двух заключительных частях колоритно-зажигательными танцем с восковой свечой, имитирующей топор, и театрально-бального представления в костюме канарейки.

В исполнении Максима Рубцова это произведение предстало в ярком изображении музыкального солнечного света. Влюблённость в свой инструмент флейтист материализует в удивительной проникновенности игры, в огромной палитре чувств и эмоций, которые он дарит слушателям во время исполнения.

– Любая мелодия как ребёнок – она имеет свой характер, и главное – этот характер понять и раскрыть, – пояснит Максим Витальевич своё credo.

Завершала XI Международный фестиваль современной музыки имени Софии Губайдулиной «Concordia» Сюита № 2 из балета «Дафнис и Хлоя» Мориса Равеля. Композитор точно придерживается программы, повторяющей ремарки балета: красочная картина пробуждающейся природы, история влюблённого Пана и отвергнувшей его нимфы Сиринкс и вакханалия, в которой разворачивается общее веселье. В этой музыке Равель сумел запечатлеть романтическую Элладу своей мечты, быть может, потому это произведение так любимо и исполнителями, и слушателями.

И оркестранты под началом Алессандро Кадарио красочно и зримо воспроизводят замысел французского композитора. Итальянский дирижёр обладает талантом из каждого своего выступления создать маленький спектакль, его дирижирование артистично, очень плотно и динамично. Он словно танцует на подиуме, совершая немыслимые манипуляции всем телом.

– Должен признаться, что уже после трёх секунд первой репетиции я действительно поймал себя на мысли: ого! Я очень впечатлён качеством звука, самоотдачей музыкантов оркестра, их стремлением добиться лучшего звучания и лучшей сыгранности, сбалансированности. Для меня это очень много значит, – скажет о своих впечатлениях Алессандро Кадарио. – Как дирижёра меня всегда вдохновляет встреча с новым оркестром и желание творить хорошую музыку. Должен сказать, что сегодняшняя программа требует очень многого от исполнителей, да ещё за такое короткое время. И я действительно благодарен музыкальному и художественному руководителю оркестра маэстро Сладковскому за то, что ему удалось создать, а также музыкантам, потому что они действительно мирового уровня исполнители.

Очередная страница музыкальных открытий перевёрнута, фестиваль завершился. Государственный академический симфонический оркестр и его предводитель маэстро Сладковский могут быть довольны собой: праздник удался, фейерверк премьер, солистов и дирижёров надолго останутся в памяти тех, кому посчастливилось в эту суровую пандемическую пору оказаться в Государственном Большом концертном зале имени Салиха Сайдашева.


Зиновий Бельцев.

Комментарии

Присоединяйтесь к нам в соцсетях!