​Рахлинские сезоны: юбилейные и титанические

10 апреля 2021
Культура

В Государственном Большом концертном зале имени Салиха Сайдашева проходит Х Международный фестиваль Рахлинские сезоны. Он стал первым за последний год музыкальным форумом, в котором вживую принимают участие иностранцы.

Несмотря на то, что границы по-прежнему на замке, а в Европе началась третья волна пандемии, Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан сумел не только номинативно сохранить статус фестиваля – Международный. Разгул COVID-19 не позволил юбилейному празднику музыки пройти в свои сроки и Х Рахлинские сезоны были перенесены почти на год. Но, к счастью, нынешняя весна оказалась более благосклонной к казанским меломанам.

В программе задуманного в 2011 году художественным руководителем и главным дирижёром симфонического оркестра Александром Сладковским фестиваля традиционно звучит западноевропейская и русская классическая музыка, близкая по духу основателю оркестра Натану Рахлину, и в особенности романтического направления, в котором он был непревзойдённым интерпретатором. Прошлый год в мировой музыкальной культуре был объявлен Годом Людвига ван Бетховена – последнего представителя венской классической школы, чьи поздние средства и технические приёмы оказались так близки романтикам. И всё же Бетховен оставался классицистом: в нём больше титанической строгости, чем романтических переживаний, он рассказывает историю, а не создаёт её образ. И тем не менее, Государственный симфонический оркестр для Рахлинских сезонов сформировал программу, полностью состоящую из произведений великого немца.

– В конце этого сезона я собираюсь записать все симфонии Бетховена, – объяснял свой выбор Александр Витальевич. – Для музыкантов даже просто сыграть их в цикле в сезоне – удивительное удовольствие, а уж записать, когда есть оркестр, который может с Первой по Девятую пережить эту судьбу невероятную феноменального человека… А оркестр – это удивительные ребята, они даже не за деньги трудятся, не за страх, а за совесть. Вот мы не работали полгода ровно и, выйдя из отпуска, подчеркну – вынужденного, две недели порепетировав, смогли за очень короткое время записать Рахманинова. На запись проекта было отведено только пять дней. Я просто удивился: как может оркестр, который не сыгран в течении полугода, остаться настолько сплочённым. Потрясающие ребята, они одержимые, жадные до творчества.

Бетховен в технике impasto и с китайским акцентом

В первый вечер фестиваля за дирижёрский пульт встал сам Александр Сладковский. Увертюра «Эгмонт», opus 84, которой открылись Рахлинские сезоны, начинается спокойно, словно возвращение к жизни после долгого затишья.

С 1796 года композитор страдал тяжёлой формой тинита, «звон» в ушах мешал ему воспринимать и оценивать музыку. Поистине титанические усилия ему приходилось прикладывать, чтобы сдерживать свой темперамент и продолжать творить. «Я обречён почти на полное одиночество, появляясь на людях лишь в случае крайней необходимости, – признавался он в Гейлигенштадтском завещании 6 октября 1802 года. – Недоставало немногого, чтобы я не покончил с собой. Лишь оно, искусство, оно меня удержало. Ах, мне казалось немыслимым покинуть мир раньше, чем я исполню всё то, к чему чувствовал себя предназначенным. Не забудьте меня совсем после моей смерти, я заслужил это перед вами, так как в течение своей жизни часто думал о вас и о том, как сделать вас счастливыми».

Над музыкой к трагедии Иоганна Вольфганга Гёте «Эгмонт» Бетховен работает с конца 1809 до весны 1810 года. Это своеобразный пролог к истории жизни композитора, рассказанной им в девяти симфониях, созданных им с 1799 по 1824 годы. Четверть века он описывал в мелодиях свою борьбу с депрессивным состоянием.

В увертюре «Эгмонт» есть всё – и драматические переживания, и героика борьбы, и неизбежность трагедии, и светлая радость надежд на обретение счастья. Воссоздавая историю графа Эгмонта, который борется за свободу и приносит себя в жертву, Александр Сладковский словно прибегает к технике impasto. Мазки толстым слоем, создание рельефных поверхностей, физическое ощущение объёма, широкий спектр текстур и эффектов, свойственные как импрессионистам, так и постимпрессионистам, как нельзя лучше, на наш взгляд, характеризуют творческую манеру маэстро Сладковского. И от этого музыка Бетховена казалась тяжёлой, вязкой, насыщенной, терпкой и многомерной. Мелодия буквально возвышалась над оркестром, обретая мощь, смелость и богатство фактуры.

Подобное звучание симфоников прослеживалось и при исполнении Концерта № 1 для фортепиано с оркестром, opus 15, написанного ещё в тот период, когда Бетховен не осознал, что глохнет. Сочинение Концерта приходится на 1795-1796 годы, но окончательная его версия относится к 1798 году. По своему образному складу он приближается к Первой симфонии, задуманной в 1799 году.

В качестве солиста Александр Сладковский пригласил молодого, подающего надежды китайского пианиста Ван Юйцяня, уже игравшего и на инаугурации президента РТ, и на закрытии XXXIX Шаляпинского фестиваля. Приехать в Россию, чтобы продолжить обучение в Казанской государственной консерватории, ему посоветовал его китайский преподаватель по фортепиано, который и сам заканчивал Казанскую государственную консерваторию. В Китае больше внимания обращают на исполнительскую технику, там музыканты сильнее давят на клавиши, чем российские. Однако стиль игры Ван Юйцяня отличается особой бережностью звукоизвлечения. Его пианистическое туше позволяет в полной мере реализовать «жемчужную технику» – цепкие «хватательные» движения скольжения пальцев под ладонь.

Таким образом, состязание – а именно так переводится латинское concertare – между солистом и оркестром удалось: две равноправные силы – сильный духом пианист и неисчерпаемо богатый красками оркестр – вели страстный диалог, выводя «галантные» узоры сродни моцартовским.

– Для меня Бетховен – очень энергичный и очень могущественный человек, – пояснил Ван Юйцянь. – Его музыка очень энергичная и мощная. Да, я представитель другой культуры, но я чувствую эту энергию и, как мне кажется, передаю её в музыке… Я ощущаю себя суперменом, когда играю Бетховена.


На бис китайский пианист подарил казанской публике фортепианное переложение Ван Цзяньчжона удивительно нежной и мелодичной китайской народной песни «Разноцветные облака в погоне за луной», повествующую о сказочной стране, лунном дворце и надежде на счастье.

Завершала первый вечер Рахлинских сезонов Симфония № 3, opus 55. Когда в 1804 году композитор завершил её, на заглавном листе как посвящение стояло слово «Буонапарте». Но узнав о том, что Бонапарт объявил себя императором, Бетховен, якобы, пришёл в ярость: «Этот тоже обыкновенный человек! Теперь он будет топтать ногами все человеческие права, следовать только своему честолюбию, он будет ставить себя выше всех других и сделается тираном!» – и уничтожил посвящение. Так это или нет, до сих пор спорят искусствоведы. Императором Наполеон стал в мае, но ещё и в августе на сохранившейся партитуре значится посвящение «Буонапарте». Осенью Бетховен вычеркивает это имя, но Симфония № 3 пока остаётся без названия. Только в издании 1806 года на титульном листе Симфонии № 3 появилось привычное ныне: «Героическая симфония, сочиненная, чтобы почтить память одного великого человека, и посвященная его светлейшему высочеству князю Лобковицу Луиджи ван Бетховеном».

И ещё, не удивляйтесь, тому, что Людвиг ван Бетховен предпочитал называть себя на итальянский манер – Луиджи, и что друзья звали его Луи, и что он, будучи противником монархии, поддерживал слухи, что является внебрачным сыном прусского короля… Бетховен был весьма противоречивой личностью.

В «Героической» композитор постарался «нарисовать» звуками картины революции: и драматизм борьбы, и упорство в достижении цели, и гибель героев, и ликование победы. И при этом вторую часть своего сочинения – «Похоронный марш» – иногда позиционировал как траурный марш в память об императоре Наполеоне. Эту Симфонию он считал самой удачной, самой любимой среди всех, написанных им, но публика не разделяла его оценку: чуть ли не все современники жаловались на неимоверную длину и сложность для восприятия «Героической».

Сложноватой для восприятия она показалась и казанской публике. Но, по всей видимости, это понимал и маэстро Сладковский, начиная цикл исполнения всех симфонических произведений Бетховена именно с Третьей «Героической». Обычный для него приём – начинать со сложного – «выстрелил» и тут.

Экспрессивность Александра Сладковского с первых секунд завладела не только оркестрантами, но и залом. Резкие порывистые движения и внутренняя напряжённость дирижёра заставляли сердце слушателей трепетать в ожидании неизвестности. Каких только ассоциаций не рождала эта музыка за два века звучания. Но чем сильнее нагнетается Бетховеном атмосфера, тем жёстче и крупнее становятся те мазки, которые кладёт маэстро на своё полотно. Пятьдесят минут длится «героическая», прежде чем достигает драматического апофеоза и рифмующейся с ним шквальной овацией зала.

Едва сдерживая напор слушателей, Александр Сладковский с улыбкой объявляет: «Берлиоз. Ракоци-марш». Это произведение не часто звучит на концертах Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан. И публика тут же послушно смолкает в предвкушении блистательного Венгерского марша из драматической легенды «Осуждение Фауста». Но вот пятиминутная музыкальная буря в оркестре стихает, чтобы вновь смениться шквальной овацией.

Немецкий десант разрушает локдаун

Нынешними гостями Рахлинских сезонов стали именитые музыкальные деятели из Германии – выдающийся философ, музыковед и руководитель многочисленных музыкальных фестивалей Германии, почётный профессор Университета искусств в Берлине Дитер Рексрот, музыковед, пианистка, музыкальный критик и куратор музыкальных фестивалей, член европейского культурного парламента Татьяна Рексрот и один из самых известных молодых пианистов Германии, основатель Российско-немецкой музыкальной академии Николаус Рексрот.

Их встречи со студентами Казанского федерального университета, Казанской государственной консерватории и музыкальной общественностью города стали неотъемлемой частью Рахлинских сезонов. Культурно-образовательные мероприятия, проведённые совместно с Национальной библиотекой РТ, включали в себя лекцию Дитера Рексрота о Людвиге ван Бетховене и дискуссию о роли классического искусства в условиях пандемии, на которой спикерами стали директор Российско-немецкой музыкальной академии Татьяна Рексрот, глава художественного управления международной культурной организации RCCR Projects в Берлине Николаус Рексрот и начальник отдела сводного анализа и мониторинга Министерства культуры РТ Дилия Хайрутдинова.

– Мы не можем похвастаться ни цифрами, ни позитивной энергией, – начала своё выступление Татьяна Рексрот. – То, что происходит в Германии, катастрофическое событие: вся культура замерла, всего, чем мы жили – театры, кино, музеи, концерты, не стало. Это был самый настоящий шок для нас. У нас культура не является делом государства, каждая земля имеет своего министра культуры, и каждая земля сама решает, что и как должно развиваться в сфере культуры. С началом пандемии все задумались: как выжить в предлагаемых условиях, как дотянуть хотя бы до лета.

– Мы-то, в отличие от наших западных коллег, занимаясь дома, получали жалованье в полной мере, – пояснил Александр Сладковский. – И я очень благодарен за это руководству Республики Татарстан и лично Рустаму Нургалиевичу Минниханову, который очень внимательно следит за состоянием культуры. Нас очень бережно сопровождают, и музыканты, несмотря ни на что, не чувствуют себя ущербными.

– Дело ещё в том, что прошлый год был юбилейным для Бетховена, – продолжала Татьяна Рексрот. – А это ключевая фигура немецкой культуры. Более тридцати миллионов евро было выделено на проведение его двухсотпятидесятилетия, на различные фестивали и мероприятия. Как быть, когда вообще ничего нельзя проводить? Мы нашли только одну форму – онлайн-трансляции. С трудом добивались разрешения попасть в концертные залы, рассаживали музыкантов не то что каждого за отдельный пульт, но и на расстоянии в полтора метра друг от друга, а духовики вообще на расстоянии пяти метров от других музыкантов должны были сидеть. Как играть, не чувствуя друг друга? А как реализовать ряд технических моментов, таких, например, как переворачивание нот одним из исполнителей, когда за пультом сидят по двое, – с этим как быть в новых условиях? Но и отказаться от концертов мы тоже не могли…

– Классическая музыка имеет высокое обучающее значение, – уточнил Дитер Рексрот. – Во-первых, симфония рассказывает историю. И от человека требуется умение реагировать на этот рассказ, сопереживать ему. Симфония учит человека эмоциям, их адекватному проявлению. Во-вторых, оркестр – это коллектив, который тестирует нас на готовность к демократии. Мы же сегодня живём в незавершённой демократии. Самая сокровенная тайна оркестра – это то, что оркестр показывает путь к дисциплине, путь к порядку. Это фантастика, это мистика, это особая таинственная привлекательность симфонической музыки. А ваш оркестр поразил нас ещё одним: он полностью состоит из казанских музыкантов. Это не приглашённые исполнители, они связаны с местной культурой, воспитаны здесь. У нас такое было полвека и более назад. Теперь, чтобы собрать оркестр такого высочайшего профессионализма, нужно приглашать музыкантов из разных стран.

– Мы услышали просто потрясающую интерпретацию Симфонии № 3, – не сдержала восторга Татьяна Рексрот. – И находимся под огромным впечатлением и от оркестра, и от его шефа – маэстро Сладковского, и от уровня исполнения сложнейшего произведения Бетховена.

– Да, у нас иногда свыше двадцати национальностей можно насчитать в оркестре такого уровня, – продолжил Дитер Рексрот. – И теперь в оркестрах Германии играют женщины. Это тоже ново для нас. До пятидесяти процентов состава – женщины. А у вас в оркестре около двадцати процентов женщин.

Удивлялись гости не только этому. Их поражало и наше отношение к локдауну, и наша воля к жизни, и наша уверенность в завтрашнем дне, и даже то, что смогли до нас добраться…

– Весь процесс оформления приглашений на уровне правительств занимает полтора месяца, – прокомментировал Николаус Рексрот. – Мы самые первые деятели культуры в Германии, которые попали в Россию. И пока ещё сами не поняли, как это чисто технически работает. Нам просто повезло. С нами ещё три дирижёра – один уже здесь, двое чуть позже должны подъехать. Очень сложно было добираться. Это сейчас возвращаются рейсы Берлин – Москва. А так с очень длинными пересадками. Кто-то отказывается от поездок именно из-за этого: длительность и трудность пути тоже надо смочь вынести…

Дыхание судьбы в прочтении француза

Первым из иностранных дирижёров, приехавших на Рахлинские сезоны, был уроженец Парижа Марк Пиолле.

В последние сезоны он работал с ведущими оперными театрами, включая Королевский театр в Копенгагене, Баварскую государственную оперу, Парижскую национальную оперу, Государственный театр Штутгарта, Театр Колон в Буэнос-Айресе, Венскую государственную оперу и Большой театр «Лисео» в Барселоне. А ещё Марк Пиолле давал концерты по всему миру с такими коллективами, как Лейпцигский оркестр Гевандхауза, Мюнхенский филармонический оркестр, Штутгартская филармонический оркестр, Базельский симфонический оркестр, Бернский симфонический оркестр, Симфонический оркестр Атланты, Симфонический оркестр Монреаля, Оркестр Национального филармонического оркестра Токио. Как вы понимаете, ему есть с чем сравнивать Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан, за дирижёрский пульт которого он поднялся.

С первых минут выхода Марка Пиолле на сцену было видно – он весь светится от радости. Это не удивительно. За те репетиции, которые прославленный дирижёр провёл с оркестрантами, он буквально влюбился в музыкантов и расхваливал их качества при каждом удобном случае.

– Марк нам без устали говорит, что оркестранты очень музыкальны, – пересказывала его слова Татьяна Рексрот. – Они очень гибки, сразу же понимают просьбы дирижёра и с точностью до ноты исполняют их. У них очень высокая исполнительская культура.

То, что это не простые комплименты, обязательные в устах вежливого гостя, стало ясно с первых тактов знаменитой Симфонии № 5 до минор, opus 67. Даже далёкие от академической музыки люди знают и помнят их: «Па-ба-ба-бам… Па-ба-ба-бам…» Музыковеды мира бьются над загадкой этих первых четырёх нот, повторённых дважды: что это за ритм? Звуки природы, биение сердца или эхо Французской революции? В последствии этот музыкальный рисунок – короткий-короткий-короткий-длинный – стал соответствовать литере «V» в азбуке Морзе, придуманной американским изобретателем в 1844 году, и восприниматься как обозначение английского слова «победа» – Victory. Сам Бетховен, по словам современников, объяснял эти четыре ноты не менее загадочно: «Так стучится к нам в дверь судьба».

Марк Пиолле не просто тщательно – скрупулёзно отделывает мельчайшие детали, прописывая все изысканные изгибы бетховенской симфонии. Здесь чувствуются и техника «тщательной кисти», и импрессионистическая манера использовать яркие, насыщенные гаммы. И музыканты, послушные дирижёрской палочке, доносят до слушателей каждую ноту в отдельности, будь то нежнейшее piano или громоподобное forte. Мимика Марка Пиоле отражает его самые глубинные чаяния, всё время передаёт какую-то важную и полезную информацию, выполняет функцию своеобразного знака, который управляет движением музыкальных потоков вокруг нас. И музыканты ощущают это скорее на интуитивном уровне, чем на вербальном уровне общения. И оттого оркестр и дирижёр сливаются в единый организм, чьё дыхание и есть Симфония № 5.

Впервые исполненная в 1808 году в Вене, Симфония № 5 вскоре приобрела репутацию выдающегося произведения. «Это слишком грандиозно, это абсолютное безумие!» – воскликнул Гёте, услышав её. И казанские меломаны в полной мере разделили восторг немецкого поэта, чему в немалой степени способствовало прочтение бетховенского музыкального текста Марком Пиолле.

Симфония № 7 ля мажор, opus 92, прозвучавшая вслед за «визитной карточкой» последнего титана венской классической школы, не сразу нашла отклик в сердцах слушателей. Поначалу её охарактеризовали как «музыкальное сумасбродство» и «порождение возвышенного и больного ума». Это сейчас многие кинорежиссёры с большим удовольствием вставляют фрагменты бетховенского произведения в саундтреки своих фильмов.

В интерпретации Марка Пиолле Симфония № 7 приобрела более полный, благородный характер, не становясь при этом тяжеловесной. Игривость и едва прячущаяся ироничность музыки в исполнении Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан под руководством этого французского дирижёра стали более выпуклыми, объёмными и прозрачными, ясными и лёгкими. Грозная и неукротимая вакханалия звуков вдруг наполнилась особым смыслом – наивной верой самого Людвига ван Бетховена в возможность победы своего недуга, а непрекращающийся «звон» в ушах обрёл звуковую форму нежной мелодии, создавая светлый контраст внезапно наплывающей мужественной печали, отныне становящейся главным фоном жизни композитора. Симфония № 7 – гимн победе над депрессивным состоянием, который пропел сам себе оглохший композитор.


К сожалению, истории, рассказанные Людвигом ван Бетховеном в музыке, на X Рахлинских сезонах оказались перемешанными. Но даже в такой последовательности они могут стать удивительным сериалом, повествующим о героико-драматической судьбе самого композитора. Впереди у нас ещё шесть симфонических произведений – пять из них прозвучат в ближайшие две субботы, а шестое, последнее, самое величественное – Симфония № 9 ре минор, opus 125, ждёт нас в июне, в рамках X Международного фестиваля имени Сергея Рахманинова «Белая сирень».


Зиновий Бельцев.

Комментарии

Присоединяйтесь к нам в соцсетях!