​Изомузей в поисках потерянного рая

В Государственном музее изобразительных искусств РТ открылась выставка «Павел Кузнецов: Избранный красотой». Обозреватель «Казанского репортера» прошёлся по залам, чтобы узнать в чём скрыт магнетизм этого живописца.

Серый гнетущий декабрь остаётся за порогом. Пройдя сквозь рамку металлоискателя, я словно очистился от напряжения тех десяти месяцев, когда наша жизнь оказалась прочно связана с латинским словом covid. В старой усадьбе генерала Сандецкого, вновь распахнувшей свои двери после реставрации летом уходящего года, народу немного. И от этого возникает ощущение дружеского междусобойчика посвящённых.

Приветливо улыбаясь, сотрудники приглашают меня подняться на второй этаж, где и должна состояться церемония открытия выставки.

– Это же такой подарок для нас, – не скрывает своей радости директор Государственного музея изобразительных искусств РТ Розалия Нургалеева. – Я влюблена в Павла Кузнецова с 1980-х годов: будучи студенткой, увидела его работы на выставке в Третьяковской галерее и купила каталог – альбом его работ. Но это старое издание блекнет по сравнению с тем, что мы сегодня видим в стенах нашего музея. Вы даже не представляете себе, как было сложно реализовать этот проект в наше сумасшедшее время!

Действительно, в таком объёме работы Павла Кузнецова, сына саратовского иконописца, выпускника Московского училища живописи, ваяния и зодчества, где Павел Варфоломеевич учился у Абрама Архипова, Валентина Серова и Константина Коровина, одного из организаторов объединения «Голубая роза», в наш город приезжают впервые. Но сказать, что казанцы совсем не знакомы с творчеством этого художника, было бы неправдой: в Государственном музее изобразительных искусств РТ часто экспонируется «Бухарский мальчик» из его знаменитой «Степной коллекции». Символика близких художнику с детства икон и храмовых фресок в этой картине безусловно завораживает. Но в статичности и цветовой однородности фигуры и фона этого живописного шедевра зритель никак не мог бы угадать того эфемерно-пастельного Кузнецова, который занял практически весь второй этаж усадьбы генерала Сандецкого. Как, впрочем, не приоткрывала перед нами тонкой, ранимой души художника и вторая картина из фондов Государственного музея изобразительных искусств РТ, относящаяся к последним годам творчества Павла Кузнецова, – «Натюрморт с посудой».

– Чтоб понять его душу, надо посмотреть «Весну в степи», «Бухарский натюрморт», «Дорогу в Алупку», «Дусю с ребёнком» и строящуюся «Москву», – уточняет в разговоре со мной Ольга Бельская, заведующая Домом-музеем Павла Кузнецова, один из кураторов этой выставки.

«Себя я помню с трёхлетнего возраста, с тех пор, когда я впервые увидел восходящее солнце весной, при переезде моей семьи в цветущие сады… На озарённом зелёно-фиолетовом небе показалось золотое солнце, отражаясь в весенних водах гигантского пространства Волги», – эти строки из «Автобиографии» художника служат ключом к тем шестидесяти трём работам, которые приехали в Казань из Саратовского государственного художественного музея имени А.Н. Радищева. В отроческие годы Павел Кузнецов внезапно ощутил от природной гармонии, по собственному признанию, «восторг и радость, хотелось это состояние как-то передать другим людям». А в свои юношеские годы он познакомился с творческой манерой Виктора Борисова-Мусатова, оказавшего на мальчишку сильнейшее влияние. Виктор Эльпидифорович проявлял в своих зарисовках неожиданные оттенки солнечного света – розоватые в крышах, желтоватые в песке, лиловатые в тенях, голубоватые на белых стенах, красно-коричневатые на зелени… И от этого его картины приобретали особую напоённость светом и воздухом.

Такая же воздушно-световая гамма, дарящая ощущение призрачной невесомости, нашла своё место и в картинах Павла Кузнецова. Позднеимпрессионистической живописной традиции и поэтической мечтательности исполнена вся цветовая гамма выставки «Павел Кузнецов: Избранный красотой», вне зависимости от времени создания той или иной картины. И от этого возникает ощущение уверенного спокойствия и светлой надежды на счастливые перемены в судьбе.

– В Саратове Волга, испаряющая свою влагу, даёт удивительную блику, марево. И вот это марево – тонкая пелена – волшебно-пушисто-нежно окутывает все работы Павла Кузнецова, – продолжает размышлять Ольга Николаевна. – Унесите с собой это безбрежное небо с его картин, это марево, таинственно окутывающее его мир, это удивительное состояние души, рождающееся при взгляде на его произведения.

– Мы знаем Кузнецова как художника-символиста, прежде всего, как лидера «второй волны» русского живописного символизма и основателя движения «Голубая роза», – поясняет старший научный сотрудник ГМИИ РТ Андрей Минаев, ставший ещё одним куратором этой выставки. – Картины из Саратовского музея дают нам возможность понять, что Павел Варфоломеевич – художник уникального дарования. Взгляните на то, что он создал в Крыму, на Кавказе, в Прибалтике, когда его любимые голубые тона сменились красно-охристыми, зелёными и жёлтыми, – ведь, правда же, испытываешь ощущение восторга перед жизнью.

Любой предмет, изображённый Павлом Кузнецовым, таит в себе нечто загадочное и незримое. Невероятно интересно как этот художник, работавший не только в плодотворной среде русского авангарда, но и в эпоху сталинской диктатуры, сумел сохранить призрачно-невесомое ощущение запредельного мира даже изображая вполне земные пейзажи, натюрморты и портреты. Он словно в поисках утраченного рая пристально всматривается в улицы Москвы и горные дороги Крыма, в лица встречающихся ему людей и причудливое кружево цветов. И что-то невероятно щемящее есть в каждом из этих изображений, словно художник пытается вспомнить свой сон, ускользающий вместе с рассветной дымкой.

«В плеяде изумительных он был самым изумительным. Кузнецов был мечтателем, его друзья были забавниками. Он видел, они сочиняли. Он смотрел внутрь, они наружу», – писал о нём выдающийся искусствовед Абрам Эфрос.

– Большое видится на расстоянии, – улыбается Ольга Николаевна. – Пройдёт ещё чуть-чуть времени и о Павле Варфоломеевиче заговорят громче и ярче, чем сейчас. За последние два года это уже третья выставка, первая была в Москве, потом в Саратове и вот сейчас – Казань. И так приятно видеть здесь сейчас, в это карантинное время, столько сияющих глаз.

– Кузнецов был самодостаточен, – говорит Розалия Миргалимовна. – Ему не нужен был медийный шум. Он был поглощён творчеством: светом, цветом, воздухом, стремлением выразить невыразимое. У него же была замечательная жена – Елена Михайловна Бебутова, художник, сценограф. У них царила прекрасная творческая атмосфера, никто ни с кем не конкурировал. Он её очень много писал. Есть несколько пар в мире искусства, про которые трудно рассказывать отдельно – Елена Бебутова и Павел Кузнецов в их числе. Они делятся творческой энергией, поддерживают друг друга. Мы, наверное, её покажем ещё в нашем музее.

Но следующий год – это же год 140-летия Николая Фешина. Мы уже работаем над альбомом, в который соберём работы художника из музеев со всей России и тексты исследователей его творчества. Мы поднимаем архивы, ведём переговоры с Российской академией художеств и музеем Исаака Бродского. И, конечно, же сделаем выставку. Это очень тяжёлая серьёзная аналитическая работа. Очень хотелось бы сделать мультимедийный проект, посвящённый Николаю Ивановичу – он же тоже весь такой воздушный, слоистый.

А ещё нам очень хочется привезти сюда Фаберже. Конечно, вы понимаете, это очень дорогая коммерческая выставка. А мы, как правило, стараемся сделать все наши выставки доступными для любого: низкая входная цена, много различных социальных пакетов… И мы сейчас совместно с питерским музеем Фаберже размышляем над тем, как этот проект сделать реальным. Тут нужна помощь нашейреспублики – привоз таких вещей всегда очень затратен, нужны специализированные витрины для ювелирных изделий, намечается большой кластер образовательных программ. Я об этом мечтаю не один год, но вот теперь, наконец, мы вышли на финишную прямую: буквально вчера мы отправили информационный пакет о нашей технической готовности принять выставку.

Я слушаю директора Государственного музея изобразительных искусств РТ, а сам вспоминаю предыдущий новогодний подарок музея казанцев: в преддверии 2020 года в наш город впервые приехали работы Васи Ложкина – колючие, едкие, царапающие своей саркастичностью. Сам художник был тогда в медицинской маске по случаю своей простуды и настоятельно рекомендовал держаться от него подальше. А ведь говорят: как встретишь Новый год…

Нынешняя встреча, организованная изомузеем – светлая, благостная, воздушная, обещающая возврат к счастью. Посмотрим, прислушается ли наступающий год к этому ожиданию. Во всяком случае, у каждого из нас есть шанс два месяца погружаться в сказочный мир Павла Кузнецова.

Зиновий Бельцев.