​«Прометей» накануне революции!

В Казани открылась выставка, посвященная основателю НИИ экспериментальной эстетики «Прометей» Булату Галееву. Журналист Айрат Бик-Булатов рассуждает о наследии казанского гения видеоарта и будущем его работ.

То, что происходит с «Прометеем» сейчас – можно назвать настоящей медийной революцией! Не все это осознают. Для многих казанцев, даже знающих примерно историю сперва студенческого КБ, а потом одноимённого «НИИ экспериментальной эстетики» – «Прометей» остался лишь чем-то из казанских шестидесятых, знаком эпохи в одном отдельно взятом городе…

Булат Галеев – вожак украинской светомузыки!

И вот я разговариваю с московским искусствоведом Кириллом Светляковым, куратором выставочных проектов Третьяковской галереи и одним из кураторов нынешней выставки (открытой в Галерее современного искусства ГМИИ РТ с 17 сентября). Его эпитеты: «пещера сокровищ Алладина»; «Атомный взрыв!» – про наш «Прометей». Глаза у него горят, он уже видит будущую новую выставку, которую организует для «Прометея» в самой Третьяковской галерее через годик-другой: «Даже если мы сумеем хоть в половину воспроизвести и показать нынешним российским и мировым зрителям ту экспозицию, что была развёрнута здесь, в Казани, под эгидой «Прометея» ещё в 1987-м – это будет бомба!»

Но и другой куратор нынешней выставки Янина Пруденко (крупнейший специалист по украинской светомузыке, недавно выпустившая монографию) – сейчас тоже готовит большую выставку в Москве с участием объектов «Прометея». Она может пройти в новом пространстве, ещё только стартующем: галерея «ЭТА» (Экология-Технологии-Арт) планирует открыться в Москве, на Таганке в 2021 году, и, видимо, сразу же с выставки с участием «Прометея».

Янина Пруденко утверждает, без Булата Галеева и его команды – такого феномена как «советское светомузыкальное искусство», закрепленного нынче уже в крупнейших энциклопедиях и антологиях мира, представленного на авторитетнейших фестивалях и выставках... именно без Галеева и кᵒ, такого феномена просто не существовало бы. И далее неожиданно: не существовало бы как явления и украинского светомузыкального искусства (главный объект научного исследования Янины Пруденко). По сути, оказывается, Галеева можно назвать главным вожаком и объединителем деятелей украинского медиа-арта (ещё один неформальный титул в огромную копилку его имён и званий)! Об этом не знали мы, и кажется, не подозревал и сам Б. Галеев…

И вот, когда видишь теперь, что кураторы двух столиц (Я. Пруденко представляет Киев) нарасхват готовы и жаждут делать выставки с использованием объектов «Прометея», то понимаешь перед нами что-то очень серьёзное, и даже гораздо серьёзнее, чем мы тут привыкли об этом думать. Это явление, действительно, мирового уровня, интерес к которому у мира не только не угас, но может именно сейчас и разгорается с новой силой! Отметим, что оба названных авторитетных куратора познакомились с работами и деятельностью «Прометея» относительно недавно, уже не успев застать в живых скончавшегося в 2009 году нашего маэстро, гения из Казани, академика Булата Махмутовича Галеева, к 80-летию со дня рождения которого приурочена нынешняя выставка в Государственном музее изобразительных искусств РТ.

Янина Пруденко на закрытой экскурсии для местных искусствоведов называет Булата Галеева «человеком эпохи Ренессанса», точно повторяя формулировку, которую когда-то услышал я от вдовы (уже тогда) и многолетнего соратника Булата Махмутовича, музыковеда-профессора Ирины Леонидовны Ванечкиной. Я брал интервью, это был мой первый фильм о них и первый журналистский подступ к «Прометею», мы сидели в квартире, где в шкафах были десятки толстых папок, Ирина Леонидовна поясняла: «Бери сейчас любую папку – и вот вам готовая диссертация!», в папках – исследования Галеева, много, по самым разным темам, его научный кругозор поражал воображение…

Булат Галеев – художник с мировым именем. Но Казань ещё не в курсе

– Булат Галеев в качестве культурного гения и мирового художника не вошёл ещё в массовое сознание казанцев, – считает куратор из Третьяковки Кирилл Светляков. – Для многих он скорее такой инженер, математик, конструктор приборов, которые сейчас вытеснены компьютерами… но он художник и по складу ума, и ощущению мира. Конечно, многие вещи и разработки «прометеевцев» оформлены как объекты научной системы, он ведь имел техническое образование (выпускник физмата Казанского пединститута – А.Б.), и под крышей КАИ получил базу для реализации своих идей.

Кирилл Светляков – искусствовед, и для него Булат Галеев, прежде всего, художник, «Галеев – это такой режиссёр-мультипликатор, режиссёр художников, собиравший их вокруг себя», а Янина Пруденко, второй куратор – сама учёный, автор монографий, и для неё Булат Галеев – прежде всего человек науки, занимающийся искусством… Вообще, это похоже на известную притчу про слепых, которых попросили описать слона, и одному на ощупь дали хобот, другому уши, третьему ноги, а четвертому хвост… Булат Галеев необъятен, и можно рассматривать его как физика, инженера, техника, конструктора приборов для космоса, «прометеевцы» общались с Королёвым, космонавтом Леоновым, сделали специальный аппарат для релаксации космонавтов (в коробочке на экране движутся цветные пятна света), но он же одновременно служит и индикатором возможных неполадок на корабле. Это один из известных приборов прометеевцев, и он представлен на выставке.

Можно и как философа-культуролога рассматривать Галеева, и тогда рядом с ним появляются вдруг фигуры таких медиа-теоретиков как Вальтер Беньямин, автор ставшего классическим труда «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» (1936) и Маршалл Маклюэн, известнейший канадский философ масс-медиа. В одной из книг о Галеева в предисловии называются именно эти имена. Отметим здесь – Галеев среди прочего – автор «периодической системы современных искусств», этакой «таблицы Менделеева» для искусств нового времени, и подобно Дмитрию Ивановичу, он оставлял в своей таблице пустые клеточки, для будущих элементов – новых искусств, которым ещё только предстоит возникнуть.

Но вот эта-то всеохватность, необъятность Галеева парадоксальным образом и мешает нам его увидеть и описать. В самом деле, ну вот если взять даже только с искусствоведческой стороны – деятельность Булата Галеева, его сподвижников-художников по «Прометею» до сих пор плохо описана искусствоведами, не определено чётко их место в мировом искусстве…

Кураторы от искусства до сих пор не «прочитали» Галеева

Фраза Светлякова о том, что в массовом сознании казанцев до сих пор нет Галеева как художника с мировым именем, включённого в контексты всемирного искусства, равно как и всей группы «Прометей» как такого явленного феномена – обидна, но верна. Мы более менее знаем, чем интересовался Галеев в искусстве, его эксперименты с музыкой Скрябина, Свиридова, Губайдуллиной… его почтение и любовь к художнику Кандинскому, с творчеством каждого из названных – «прометеевцы» взаимодействовали: составляли партитуры света, либо делали свето-музыкальные фильмы, когда пульсары света разных цветов и в разных движущихся траекториях взаимодействовали с музыкой, либо картинами, либо и тем, и другим в совокупности…

Мы знаем «Прометей», занимавшийся с начала 1960-х темой светомузыки и вопросами синестезии (это когда раздражение одного органа чувств вызывает в то же самое время ощущения, соответствующие другому чувственному органу, например, цветной слух), но мы не знаем, какое место занимали собственно «прометеевцы» в мировом художественном процессе. Мы до сих пор, говоря о «Прометее», низводим всё сугубо к романтике «Оттепели», увлечению космосом, стилягами, джазом (что, конечно же, правда, но мало помогает нам увидеть мировое значение галеевцев, их диалог и место среди других главнейших течений и направлений искусства ХХ века). И в лучшем случае у нас получается такой образчик местной казанской интеллектуально-культурной жизни 60-х годов, и наши искусствоведы до сих пор ещё не предложили нам в связи с «Прометеем» контекста более широкого, чем этот, выводящего деятельность «Прометея» за рамки провинциального казанского контекста оттепельных лет в общемировой процесс развития искусств.

Янина Пруденко об этом же: «Говоря о деятельности «Прометея» – мы же сами её мало исследовали, она не репрезентирована до сих пор… И вот приезжает итальянский профессор Джеуза и вписывает, наконец, для нас наш «Прометей» в мировой арт-контекст, включает в антологии, выделяет соответствующее место… (исследователь видеоарта Антонио Джеуза появился в Казани в середине 2000-х, ещё успел застать живого Б. Галеева и поучаствовать в некоторых мероприятиях «Прометея» - А.Б.). Итальянец делает за нас нашу работу! Это же диагноз! Это же столько говорит о деградации института кураторства в России! Мы должны сами уметь описывать наши явления, то, что сделал профессор Джеуза замечательно, но должна быть полифония в исследованиях, наука не терпит авторитарности, она любит дискуссию!»

И вот – медийная революция, о которой я говорил в самом начале, кажется, происходит на наших глазах, российские искусствоведы всерьёз берутся за «Прометей» (напомню, речь теперь именно о составляющей искусства, об искусствоцентричной оптике смотрения на «Прометей», мы пока отставляем на время наукоцентричный взгляд, и говорим о «Прометее» как о явлении искусства и его месте в мировом искусстве, объяснению которого частично посвящена уже нынешняя казанская выставка).

В разговорах искусствоведов начинают всплывать имена художников и групп, являющиеся контекстными для «Прометея», и кроме знакомых лишь специалистам имён западных светохудожников и светомузыкантов, представителей кинетического искусства и проч., вдруг мы с изумлением и радостью обнаруживаем советских конструктивистов 1920-1930-х годов (круг Маяковского, Родченко), Пабло Пикассо (от которого отталкивались, но с которым и спорили), знаменитую московскую выставку абстракционистов 1959 года («С ней тогда все носились, но потом всё заглохло, художники просто не знали, что с этим дальше делать, а в Казани – абстракционизм превратился в светомузыку, и когда в стране при Хрущёве началась очередная волна борьбы с абстрактным искусством, которое в то время принято было называть «формализмом», Булату Галееву здесь удалось отстоять своё детище, ему приходилось на многих собраниях объяснять товарищам коммунистам, что светомузыка – искусство революционное, связанное с научно-техническим прогрессом.

Очень ему помогало, что «Прометей» находился при Казанском авиационном институте и позиционировал себя как научное конструкторское бюро. Под крылом науки этому виду абстрактного искусства удалось выжить в Казани, доводя эти ряды до оп-арта (оптическое искусство) и поп-арта. Когда при определении места «прометеевцев» в искусстве начинают рядом возникать имена Кандинского, Пикассо и Уорхола – даже дилетантски сведущему в искусстве интеллигенту становится понятен уровень явления.

Как в 2000-е «Прометей» открыли заново…

В начале нынешней выставки устроителями установлены плакаты с временной шкалой – все значимые события в жизни «Прометея» по годам, начиная с 1962. И вот, если до 1996 года события происходили каждый год, то после – наблюдается драматический провал: следующая отсечка после 1996 – 2000, а потом – 2004 и 2007. Практически 10 лет после развала СССР «Прометей» находился в кризисе. И именно в это время я только и узнал о нём (в девяносто шестом мне было 16), в 2009 не стало Булата Махмутовича Галеева, и я прекрасно помню интонации тех лет при разговоре о «Прометее», примерно такие: «А ведь был у нас когда-то «Прометей», на весь Союз гремел, экскурсии водили…», как такое древнее ретро, которое, увы, сходит на нет… тогдашних московских кураторов-искусствоведов «Прометей» тоже не слишком интересовал, что же случилось?

Ну опять Запад! В начале 2010-х окончательно выделилось новое научное направление «медиа-археология», крупнейшие представители – финские теоретики новых медиа – Эркки Хухтамо и Юси Паррика (ключевые работы были изданы в 2011). Медиа-археологи часто проявляют большой интерес к так называемым «мертвым медиа», отмечая, что новые медиа часто оживляют и рециркулируют материалы и методы коммуникации, которые были утеряны, забыты или затемнены.

Известно, что большинство разработок «Прометея», их приборы и эксперименты со светом, фильтрами, плёнками, через которые этот свет проходил, преобразуясь, и приобретая неожиданные эффекты, – были созданы ими в докомпьютерную эпоху. Удивительно, во многих отношениях их работы были намного совершеннее компьютерных. Ирина Ванечкина рассказывала мне такой случай, как на одной международной выставке цифрового искусства «прометеевцы» дошли до финала, и по мнению экспертов, должны были победить, как вдруг их сняли с конкурса, когда обнаружили, что всех эффектов им удалось добиться без применения электронных компьютерных программ, а с использованием плёнки и более допотопных технологий, которые они научились виртуозно использовать в своих целях. И вот на том конкурсе эти уникальные разработки не прошли в финал, а теперь – к ним приковано внимание всего мира!

Начали актуализироваться и возвращаться к жизни некоторые классические разработки «Прометея», под это дело – находилось теперь финансирование и спонсоры. Так в 2015 году с помощью американского медиахудожника Питера Кирна, основателя сайта о креативных технологиях createdigitalmusic.com, преподавателя The City University of New York Graduate, был восстановлен и переосмыслен (с добавлениями компьютерного управления) уникальный светоинструмент «Кристалл» (конструкторы - Булат Галеев, И. Галиуллин, Р. Даминов, А. Салахиев, Р. Сайфуллин и другие, время создания: 1966), сразу же произведший фурор в Европе. «Он представлял собой октаэдр с кубом внутри из матового оргстекла. Внутри куба располагался еще один октаэдр, на котором размещены 168 ламп накаливания, окрашенных в четыре цвета (красный, желтый, зеленый и синий). Для управления им имелся специальный небольшой пульт с маленькими квадратиками клавиш. Свет мог заливать весь восьмигранник и куб, перемещаться, перекачиваясь в разных направлениях. Особенно впечатляла специально предусмотренная большая амплитуда динамики света: от едва настороженно брезжущего до ослепительно яркого, когда октаэдр был похож на большой сверкающий драгоценный камень», – поясняла нынешний руководитель «Прометея» Анастасия Максимова. И это отнюдь не единственный пример.

– Работы группы Галеева уникальны по качеству света, – утверждает Кирилл Светляков, – такого качества светового потока невозможно добиться на компьютере и современными лазерными технологиями, свет «прометеевцев» – живой, тёплый. Сейчас, в компьютерную эпоху, в экспериментах с цветным светом очень много сенсорики, зрители как бы оказываются внутри светового потока, а там это больше был такой свето-кинетический театр.

По выражению одного из ведущих отечественных художников-кинетов Вячеслава Колейчука, кинетическое искусство – это вид художественного творчества, в котором заложена идея движения формы, причем не просто физического перемещения объекта, но любого его изменения, трансформации, любой его «формы жизни». По мнению художника, кинетизм возник как область, для которой существенным был выход в нетрадиционные формы искусства и использование межвидовых способов воздействия на зрителя. Напомним, что еще в 20-х годах прошлого века изобретатель терменвокса Лев Термен, проводил эксперименты по сочетанию музыки и обоняния».

Легендарного Термена Булат Галеев привозил в Казань в середине 1980-х, работы Колейчука выставлялись на большой выставке «Прометея» в 1987, ставшей навигатором для нынешней выставки, где Вячеслав Колейчук тоже представлен.

«Прометей». И только он!

Светляков выделил ряд особенностей именно казанской группы по сравнению с другими лидерами кинетического искусства в Советском Союзе. «Во-первых, это связь с производством. Москвичи (например, Колейчук) также тыкались в производство для реализации своих идей, но их туда не пускали, а Булату Галееву это удалось, «прометеевцы» ведь получали медали на выставках ВДНХ, их приборы заказывали на заводы, например, для организации комнат релаксации для заводов, или индикаторы контроля за рабочим состоянием оборудования. Искусство и тогда и сейчас ещё не встретилась с производством, и пример Галеева – редкий. На выставке, кстати, представлены дизайнерски выполненные советские рекламные афиши приборов «Прометея» для выставки на ВДНХ, и я вообще считаю их уже готовыми произведениями искусства! Рисованной рекламы в конце ХХ века вообще не так много, а тут ещё в сочетании с общей геометрией афиши, линиями, шрифтами текста, отсылками к конструктивизму 1920-х и работам Энди Уорхола… (несколько афиш на черном фоне выстраиваются как бы в повторяющуюся серию черно-цветных объектов, превращающихся от совместного расположения в такую своеобразную поп-арт инсталляцию – А.Б.).

– И вот, в этой смысле, – продолжает К. Светляков, – можно подумать и о состоянии сегодняшнем нашей индустрии, наших производств и заводов, сейчас уже трудно представить, что наши заводы заказывают светомузыкальные или иные артистические установки для релаксации своих рабочих или иных целей, потому ещё, что зачастую сами индустрии находятся в кризисе в нашей стране.

Во-вторых, особенность «Прометея» – это музыкальная доминанта. Вспомним, сама история «Прометея» начиналась с первого в Советском Союзе исполнения в 1962 году симфонического сочинения Скрябина с партией света. Скрябин обладал свойством цветного слуха, и хотел, чтобы его музыка была не только слышима, но и видима, он вставил в партитуру своего сочинения световую строку (luce), пучки света разных цветов должны были сочетаться с музыкой… и впервые это смогли осуществить на совместном вечере студенты Казанской консерватории и студенты КАИ…

Музыка так и осталась таким камертоном для разработок «Прометея», важнейшей в этой связи была деятельность Ирины Ванечкиной в «Прометее» как музыковеда и профессора. Группа Галеева создавала свето-музыкальные инструменты. В обывательском представлении, светомузыка – это такие светящиеся шары для дискотек, но инструменты галеевцев были гораздо сложнее и принципиальнее, дискотечные шары пускают пучки света хаотично, а приборами Галеева – художник управляет, это именно инструмент, работающий в том режиме, который устанавливает сам владелец. То есть для светомузыкальных инструментов «прометеевцев» можно сочинения писать, хоть симфонии! И они писались! А также инструменты эти использовались и при исполнении известных музыкальных сочинений классических композиторов.

На нынешней выставке представлены партитуры сочинений Римского-Корсакова, Скрябина и других композиторов-классиков с включёнными туда партиями света, от руки вписанными в партитуры в виде разноцветных линий обладающим цветным слухом профессором Санкт-Петербургской консерватории М.С. Заливадным.

Третья особенность и специализация «Прометея» – свето-музыкальные фильмы, самый знаменитый из которых – «Маленький триптих» – визуализация светом музыки Георгия Свиридова. В светомузыкальных фильмах «прометеевцы» активно исследуют сам материал медиа-носителя, свойства киноплёнки, делали из плёнки дополнительные фильтры, совмещали их между собой, исследовали химические свойства закрепителей и проявителей фотографии… На нынешней выставке впервые в таком объёме были представлены живописные эскизы к «Маленькому триптиху» выполненные ближайшим среди художников сподвижником Булата Галеева Надиром Усмановичем Альмеевым, лишь часть из этих работ выставлялась на упомянутой большой выставке 1987 года. Специалисты отмечают особенную яркость этих эскизов Надира Альмеева, будто они только вчера написаны. Секрет в том, что он для живописных работ использовал технологии, применяемые в фотографии, то есть это ещё один пример такого совмещения, столь характерный для разработок группы Галеева, и вообще темы синестезии, как главной области научного и художественного осмысления у «прометеевцев».

«Прометей» художников!

Вообще, художники – важная составляющая команды «Прометея». Нынешняя выставка «Прометея» отличается ещё и тем, от многих других их выставок последнего времени, что здесь мы зримо видим команду, не одного только Булата Галеева, но и его соратников, по крайней мере, по линии искусства – художников, составивших круг «Прометея». Думается, это также сделано для того, чтобы чётче установить место «Прометея» в мире современного мирового искусства. Но и ещё, конечно, чтобы подчеркнуть, что Галеев был такой человек команды, он находился в постоянном диалоге со всеми и собирал вокруг себя людей.

– Очень многое решалось и давалось в диалоге. Знаете, я как-то верю в сказанное однажды Львом Николаевичем Толстым: искусство должно соединять, а не разъединять людей. Капризы эгоизмов никому не интересны. Галеев – собирал вокруг себя людей, и вообще, деятельность «Прометея» – это такой сетевой опыт. Булат Махмутович чувствовал себя в центре мира и общался со всем миром и испытывал от этого драйв! И это в доинтернетную эпоху! Не каждый современный художник, сидя в фейсбуке, способен сейчас на такое общение…

Это потому, что мечты у тебя нет! – добавил вдруг после секундной паузы Кирилл, обращаясь к какому-то невидимому современному художнику из фейсбука! А Булат Галеев точно был мечтатель!

– Такого явления, как советская светомузыка, точно бы не было, если бы не Галеев и «Прометей», – включается Янина Пруденко. Он же их всех собирал здесь, много лет подряд устраивал в Казани конференции, просил присылать всё, сколько-нибудь связанное со свето-кинетическим искусством. Когда я писала монографию об украинском светомузыкальном искусстве, весь архив я нашли не там, а именно в Казани. Я сейчас перефоткала и посылала по вотсапу фотографии афиш с украинских мероприятий светохудожников советского времени Даниилу Фридману, и он сказал, что у него уже ничего этого не сохранилось! (Фридман – основатель (в 1982 году) светового Театра «LUX AETERNA»— единственного в мире стационарный профессиональный театр подобного жанра, когда-то, ещё школьником, в руку ему попалась книжка Булата Галеева «Принципы конструирования светомузыкальных устройств», эта первое, заочное знакомство с «Прометеем» изменило и предопределило всю его дальнейшую жизнь – А.Б.). Украинской светомузыки как отдельного феномена и не существует, есть центры, располагавшиеся в разных городах: Харькове, Одессе, Киеве, Ужгороде, даже маленькой Полтаве, и все они по-разному друг к другу относились, и общались они между собой только здесь, в Казани, приезжая на конференции «Прометея», а там, у себя – в самой Украине некоторые даже могли принципиально игнорировать существование один другого, Галеев не только собирал это поле воедино, но и, как говорилось, собирал всё мало-мальски связанное, любые заметки, афиши… И вот я, в той выставке, которую я готовлю (в отличие от Кирилла, который в «Третьяковке» будет пытаться восстановить и показать сегодняшнему широкому зрителю действительно легендарную казанскую выставку «прометеевцев» 1987 года, на которую тогда съехались крупнейшие светохудоджники со всего Советского Союза, в рамках ещё конференции, длившейся в том году аж 10 дней!)… Я хочу показать голоса разных светохудожников, не только их общее, но и разницу, их дискуссии, полемику!

Например, главный оппонент Галеева, 92-летний Флориан Ильич Юрьев, шёл вслед за первым американским свето-художником Томасом Уилфридом утверждавшим, что свету не нужны никакие «пристяжки» в виде классической музыки, он сам – музыка. Юрьев создавал «немые» полотна. С Галеевым, исследовавшим возможности совмещения (синестезии), они спорили, бывало, очень резко, хотя понимали друг друга, как мало кто. И вот, у Юрьева – немые, у Галеева – свето-музыкальные фильмы, у Ю. Правдюка в Харькове – театр, в Ужгороде – ребята более молодые (упоминавшийся Д. Фридман), их привлекала работа с лазером, идеи композитора и свето-художника Жан-Мишель Жарра.

Журналист и друг «Прометея» Ровель Кашапов в недавнем комментарии под моим постом в фейсбуке поделился воспоминанием: «Помню, как в августе 1997 года из газет узнал, что в страну приехал и музыкант и миллионер Жан-Мишель Жарр. Помимо выступления в Москве он намеревался собрать материалы о создателе музыкального инструмента тэрменвокса. А ведь в СКБ был огромный архив о Термене. Я тут же позвонил Булату. Я уже передал архив французу! - услышал в ответ. Бесплатно? Ну, да! Ответил он».

Разные голоса, их наличие, в конечном счёте и создаёт у нас ощущение существования полнокровного вида искусства, и Булат Галеев был именно тот человек, который собирал эти голоса в едином медиа-пространстве. Как только открыли «железный занавес» Галеев и «Прометей» тут же оказались на самом престижном в мире фестивале компьютерного и медиа-искусства «Ars electronica». А в 1994 году Галеева сделали редактором (на минуточку!) специального выпуска американского престижного академического журнала «Leonardo», выпускаемого издательством Массачусетского технологического института. Булат Галеев был главным представителем в мире Советского свето-музыкального искусства (членом редколлегии этого издания Булат Махмудович был с 1976 года).

Конструктивисты, Пикассо и «Прометей»

Нынешняя выставка в Казани – предтеча сразу двух московских, будущих!И в нынешней, открывшейся в Галерее современного искусства ГМИИ РТ, уже есть большие отсылки к выставке 1987 года «Пространство. Время. Искусство», проходившей тогда, между прочим, ровно на том же месте, что и сейчас. Эту выставку 1987-го, организованную тогда «Прометем», берёт за основу своего будущего проекта в «Третьяковке» Кирилл Светляков. Но есть здесь уже и та «разноголосица», за которую ратует другой куратор – Янина Пруденко. Представлены и те самые афиши советских украинцев, выполненные в необычной манере, и, как уже говорилось, световые партитуры, выполненные профессором из Питера, но более всего эта палитра голосов видна, конечно, через художников, и здесь не только собственно «прометеевцы», но и просто близкие к ним по эстетике, или такие авторы, на которых «Прометей повлиял.

Украинцев представляет здесь одесский художник, представитель второго украинского авангарда Олег Соколов, москвичей – Вячеслав Колейчук. Несколько знаковых казанских имён: А. Аникеёнок, отдельная выставка которого параллельно открылась в соседнем зале, а в «прометеевской» части – у него две картины, где мы видим психоделические искривления пейзажей, выполненных в импрессионистской манере, Аникеёнка называли «казанский Ван-Гог», а эти искривления и круги – явно не без влияния Булата Галеева; один ярких представителей казанского авангарда Голубцов, неожиданный Константин Васильев, который, по утверждению Светлякова – «первый «чиркнул» спичкой» - привнёс идею постановки «Поэмы огня» (сочинения Скрябина «Прометей», с которого всё и началось в Казани), неожиданный, потому что мы привыкли к позднему Васильеву, такому «арийскому» (некоторые проводят параллель с искусством III рейха, но на такой славянской основе, это уже совсем было не близко Б. Галееву), а тут – ранний Васильев начала 1960-х годов выступает приверженцем авангарда и абстрактного искусства…

Но, конечно, главное имя среди художников – это Надир Альмеев, проработавший бок о бок с «Прометеем» более 12 лет, ездивший с Галеевым на различные конференции и выставки, соавтор множество его знаковых работ, начиная с «Маленького триптиха», и автор ряда собственных, выполненных в духе «Прометея». Для современных, начатых московскими кураторами, гипотез вписывания «Прометея» в мировые художественные процессы, личность Надира Усмановича, до сих пор активного и действующего художника, делается едва ли не краеугольной.

По словам К. Светлякова, Булата Галеева и Надира Альмеева можно отнести к позднему модернизму, стилю, идущему от Пабло Пикассо, но в их работах наблюдается ещё, зачастую, психоделический эффект, которого у Пикассо не было. Чувствуется влияние оп-арта (оптического искусства - художественного течения второй половины XX века, использующее различные оптические иллюзии, основанные на особенностях восприятия плоских и пространственных фигур). В советском позднем модернизме ещё много героики (да ведь и сам древнегреческий Прометей – герой!), но с героями выстраивается сложная система отношений. Галеев, Альмеев, и художники их поколения получили классическое образование, основанное на древнегреческой литературе и традициях. И вот интересно, как они, находясь в традиционной парадигме – старались в мышлении своём попробовать выйти за эти границы, уйти от физического героя, как бы растворить его в космосе, но герой ещё держится… Идеи «Прометея» в художественной плоскости – это ещё и новая чувственность, восприимчивость света, звука, света…

Это и, конечно, на новом витке технической эволюции переосмысление и воплощение в жизнь идей 1920-х годов, особенно опыта конструктивистов по включению искусства в различные пространства… «В Казани трудились и работали зажжённые люди, они видели свой город фантастическим!» Ещё один пласт деятельности «Прометея»: их проекты свето-музыкальных спектаклей, подсветки и подзвучки городских зданий, проект поющего фонтана, разработанный ещё в 1960-е годы, в долазерно-компьютерную эпоху… Мы видим на выставке картины Альмеева для «поющих» и светящихся зданий, превращающихся в гигантские свето-музыкальные инструменты, управляемые художниками, по проекту «Прометея», до этого эскизы эти были представлены в книжке «Поющая радуга» (текст – Б. Галеев, визуальный ряд – Н. Альмеев)… видим этот прекрасный спектр цветов, с фиолетовым, розовым, синим, преображающий привычные казанские здания, в то время многие отмечали, что реальная Казань была городом мрачноватым, серым (например, таким её увидел Андрей Тарковский, приезжавший сюда в 1979, по приглашению киноклуба Молодёжного Центра, того самого места, где был и зал «Прометея», одно время ещё там же располагался музей светомузыки, одно из важных, и утраченных детищ Б. Галеева и команды.

И вот искусствоведы, пожалуй, впервые говорят нам, показывают эти линии соприкосновений, чтобы мы зримо представили и сумели тоже поставить в один ряд «Прометей» и Пикассо, «Прометей» и советских конструктивистов 1920-х. Общее с которыми: положение о том, что искусство должно завоёвывать пространства жизни и быта, но есть и разница: конструктивисты раннесоветской эпохи считали, что у человека не может быть приватного пространства: всё коллективное, и творчество, и пространства, здесь же, у галеевцев – выраженная индивидуальность!

Центр Медиаискусств им. Б. Галеева должен быть в Казани!

- Как сделать так, - спрашиваю у Кирилла Светлякова, – чтобы в массовом сознании казанцев отложилось представление о «Прометее» как явлении мирового искусства?

- Конечно, надо создавать центр медиарта имени Булата Галеева, наподобие Центра искусств и медиатехнологий (ZKM) в Карлсруэ, или музея Жана Тэнгли в Базеле. Мы уже думаем в этом направлении, и именно эти центры служат для нас ориентирами (по ходу экскурсии для кураторов К. Светляков обмолвился, что они уже ходили по городу, и искали потенциальные места, среди прочего посещали даже Спасскую башню Казанского Кремля, как один из вариантов мест будущего центра, там до сих пор ещё хранятся элементы, участвовавшие в знаменитом проекте галеевцев «Малиновый звон» - малиновая подсветка башни, возникавшая в определённые часы – А.Б.).

Вот проведём выставку в Третьяковской галерее – это будет ещё один важный шаг, чтобы в России увидели всё значение этого явления. Разработки Галеева уникальны не только с научной, но и с художественной, артистической точки зрения, уникальный и свет, который они получали, разрабатывая свои авторские технологии, опираясь на докомпьютерную инженерию, всё это пока что осталось таким уникальным феноменом своего времени, но это можно развивать и продолжать, и именно у Казани есть шанс начать делать это, чтобы появились новые медиа-художники, должна быть завершена эта институционализация и создания центра. Американцы, молодая нация, сначала стеснялись своего искусства (такого неклассического), а в ХХ веке научились им гордиться, и действительно, оказалось, что ими были сделаны выдающиеся открытия на этом пути, и мы, Казань, должны пойти по этой дороге…

Центральный экспонат нынешней выставки – реконструированный светокинетический макет памятника, придуманный советским художником и изобретателем Григорием Гидони в 1927 году и воссозданный по инициативе Булата Галеева для экспозиции 1987 года под названием «Памятник революции Г. Гидони». Это макет будущего дворца новых искусств в наступившую новую советскую эпоху, выполнен в виде светящегося глобуса с надписью «пролетарии всех стран соединяйтесь», висящего на металлических каркасах в виде серпа и молота. Проект был тогда одобрен самим Луначарским, а потом Гидони попал под каток репрессий. Макет после этого был уничтожен, по сохранившимся фотографиям его восстановили «прометеевцы» к выставке 1987 года. После этого он нигде не выставлялся 30 лет. С ноября 2017-го по март 2018 года в парижском Cite de l'Architecture et du Patrimoine (Музей архитектуры и культурного наследия) проходила выставка «Глобусы. Архитектура и наука исследуют мир». Среди экспонатов, отражающих, как на протяжении истории менялось человеческое представление о земном шаре, был и восстановленный (уже второй раз и снова «прометеевцами) макет «Светового Памятника Революции» Гидони. И вот в 2020 году – макет вернулся в Казань, на то же самое место, где его впервые могли наблюдать зрители в 1987. И макет этот – не только, собственно, живой объект, но и метафора, устремлённость в будущее… макет несостоявшегося дворца новых искусств намекает нам на то, что в скором будущем такой дворец должен появиться в Казани, и тогда – начнётся новая эпоха «Прометея»!

Айрат Бик-Булатов.