​Восточный блокбастер на нуриевском классическом

15 мая 2019
Культура

С премьеры «Корсара» стартовал XXXII Международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева. Наш обозреватель окунулся в яркую и шумную атмосферу спектакля.

Что касается нынешнего нуриевского фестиваля, то он действительно не только насыщен, но и многоцветен: четырнадцать спектаклей за восемнадцать дней, артисты пяти российских театров и девяти зарубежных, классические балеты в традиционной постановке и с оригинальной хореографией, идущие только в нашем театре, игра света и видеоинсталляции модернистких балетов от знаменитого словенского хореографа Эдварда Клюга… Наверное, всё это вместе взятое и множество других привлекательных нюансов и создало зрительский ажиотаж вокруг нынешнего казанского хореографического форума.

Интерес подогревался и тем, что нынешний год – особый для балетной труппы Татарского академического государственного театра оперы и балета имени Мусы Джалиля. Восемьдесят лет тому назад, 9 сентября 1939 года, в Казани был показана первая полноценная балетная постановка – «Тщетная предосторожность» Петера Людвига Гертеля.

Не будем забывать и то, что нынешний фестиваль – первый после установки памятника «летающему татарину» возле театра.

И, наконец, это, кажется, первый фестиваль в истории нашего театра, когда фасад здания уныло пуст или, если хотите, бесстыже гол: администрация города посчитала, что афиши, провозглашающие очередное культурное событие, будут мешать казанцам сосредоточиться на архитектурных красотах. Наверное, это правильно, балетный форум никак не сказывается на рейтинге «спортивной столицы», каковой провозгласили Казань. «Культурная столица» – Санкт-Петербург, вот пусть там и оповещают мир о культурных событиях, а нам никакой культуры, кроме физической, не требуется.

Под звуки скрипки Захара Штейнберга и возглавляемого им струнного квартета по фойе фланировали респектабельно одетые дамы и господа (обычай изысканных вечерних туалетов давно канул в лету), налегая на шампанское и коньяк. Со стендов, змейкой вытянувшихся в центре зала, то в профиль, то в анфас, то в жизни, то в роли смотрел на собравшихся Рудольф Нуриев.

Но вот наконец занавес открылся, и мы оказались в бушующем море… Видеопроекции Дмитрия Шамова настолько реалистичны, насколько позволяет избранная мультяшная стилистика, а музыка оркестра под управлением Рената Салаватова, усиленная звукозаписью проливного дождя и ураганного ветра, так органично образна, что на губах возникло ощущение солёной влаги, долетающей до сидящих в партере.

Первые два вечера на сцене театра шёл «Корсар». Спектакль в балетной афише нашего театра не новый: балет впервые был поставлен здесь в 1973 году. Тогда главный балетмейстер театра Дина Арипова переосмыслила сюжетную канву, персонажей и, соответственно, хореографию в рамках современного развития балетного искусства. Последняя хореографическая версия, на сей раз воссоздававшая облегчённую для восприятия классику и принадлежавшая Елене Панковой, появилась в ТАГТОиБ пятнадцать лет назад.

Но сколько бы ни ставили «Корсара», он всё равно будет оставаться загадочным для зрителя.

Самая первая балетная история Конрада и Медоры, говорят, почти полностью соответствовала тому, что напридумывал в своей поэме «Корсар» Джордж Байрон. Но спектакль Джованни Гальцерани, созданный в 1826 году для Teatro alla Scala, до нас не дошёл. Как не дошли до нас и постановки 1830 и 1837 годов.

Первую постановку балета на музыку Адольфа Адана для Grand Opera в 1856 году осуществил Жозеф Мазилье. Сценарий опирался на ту же поэму Джорджа Байрона, на самом же деле сценаристы Жюль-Анри Вернуа де Сен-Жорж и Жорж Мазилье сочинили историю достаточно далёкую от первоисточника.

Уже через пару лет в Большом театре свой вариант «Корсара» представил Жюль Перро. А ещё через пять лет для Мариинского театра эту романтическую историю интерпретировал Мариус Петипа и затем совершенствовал балет всю свою долгую жизнь, оставив нам пять постановок «Корсара», меняя и рисунок танца, и характер персонажей, и даже их набор. Поэтому любая редактура здесь продолжает традиции классического наследия. Отдельные номера для очередных постановок не только редактировали, но и сочиняли Вахтанг Чабукиани, Александр Горский, Константин Сергеев, Алексей Ратманский. В эти дни свою версию презентует Владимир Яковлев.

– К новой постановке, – публично признался Владимир Алексеевич, – я подошёл не столько как хореограф, сколько как режиссёр. Танцевальная основа спектакля, созданная Мариусом Петипа и Константином Сергеевым, осталась неприкосновенной. Музыкальный материал практически полностью сохранён таким, каким он был в постановке 2004 года.

Здесь, наверное, требуется пояснение слов шефа балетной труппы. На протяжении более чем вековой жизни музыка балета неузнаваемо менялась: кроме обозначенного на афише Адольфа Адана, в разных версиях спектакля звучали произведения Антона Рубинштейна, Карла Гольдмарка, Эдварда Грига, Антонина Дворжака, Фредерика Шопена и даже самого Петра Ильича Чайковского. В предыдущей версии нашего театра некоторые фрагменты балета были воссозданы по видеозаписи постановки «Корсара» на сцене Американского театра балета и оркестрованы казанским композитором Рустемом Зариповым. В нынешней версии музыкальная основа соткана из произведений Адольфа Адана, Лео Делиба, Рикардо Дриго, Цезаря Пуни, Людвига Минкуса, Петра Ольденбургского и Евгения Корнблита.

Будучи приверженцем классики, Владимир Яковлев создал своего «Корсара» в романтически-сказочных красках, позволив себе лишь переставить местами некоторые фрагменты – номера и сцены, чтобы выправить логику повествования. И ещё он пошёл на незначительные изменения в хореографии партий, чтобы дать возможность артистам ярче, выпуклее проявить свою индивидуальность.

– Мы делали спектакль с огромным уважением к наследию прошлого и желанием преподнести на достойном уровне этот романтический балет о любви и верности, предательстве и стремлении к свободе, – пояснил Владимир Алексеевич.

Изобразительный ряд, созданный давними партнёрами театра Андреем Злобиным и Анной Ипатьевой, лишь усиливал сказочный романтизм постановки: декорации и костюмы ассоциативно вызывали в памяти кадры из псевдовосточных мультиков про Ала ад-Дина или иллюстрации к книге Вашингтона Ирвинга про Альгамбру. Колоритные восточные мотивы – это профиль художников спектакля, но если в «Баядерке» их работы кажутся избыточными, затмевающими или так – поглощающими артистическое мастерство танцоров, то здесь сценография работает на создание образов, помогая танцовщикам и танцовщицам скрыть ходульность драматического перевоплощения. В таких декорациях всё выглядит как бы понарошку, театрально, утрированно.

Корсар Конрад в исполнении артиста Московского музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко Дениса Дмитриева даже и не пират вовсе, а частное лицо, использовавшее вооружённое судно с разрешения властей. Высокий, статный и преисполненный справедливости, он, скорее, такой морской Дон Кихот, нежели байроновский злодей, на совести которого тьма чёрных дел. Хотя сам Денис Дмитриев видел своего героя неким аналогом Джека-Воробья из «Пиратов Карибского моря» – развязным, авантюрным…

Подстать ему и Медора в исполнении прима-балерины театра «Кремлёвский балет» Екатерины Первушиной, смотрящей на своего Конрада столь же восторженно, сколь смотрела на своего Принца Маша из «Щелкунчика».

«Корсар» – балет сложный, как для кордебалета, так и для ведущих солистов, очень насыщенный и по технике, и по мизансценам. И эта лёгкость, с которой Денис Дмитриев и Екатерина Первушина представили своих героев, – серьёзный показатель их высочайшего профессионального мастерства.

Па-де-де из балета «Корсар» стало одним из первых триумфов молодого Нуриева. Ему было тогда всего двадцать лет. «Впервые в жизни публика требовала бис. Я танцевал снова и снова, и аплодисменты с каждым разом звучали всё громче. Это было невероятно», – позже вспоминал Рудольф Хаметович. Потом, когда он переедет на Запад, это па-де-де станет одним из его знаковых номеров.


В нынешнем премьерном показе «Корсара» в роли раба Али, для которого и создал Мариус Петипа ставшее волшебным па-де-де, – исполнитель роли молодого Нуриева в фильме Рэя Файнса «Белый ворон» Олег Ивенко. И естественно, что искушённые зрители сравнивали его с «летающим татарином»: Олег всего на два года старше Рудольфа, пережившего тот свой первый триумф.

Скажу сразу: надо поздравить не только молодого премьера, но и нашу балетную труппу. Олега – с тем, что значительно прибавил в своём развитии после съёмок в «Белом вороне»: у него добавились те самые хореографические «краски», которые позволили критикам назвать Нуриева «летающим», – «кошачья» грация, мягкость движений, невесомость. А труппу – с возможностью новых интересных постановок, учитывающих индивидуальную специфику Олега, и дальнейшим «раскручиванием» нашего балета на мировой сцене, вынося на афиши имя своего премьера.

Если, конечно, Ивенко не переманят на другую сценическую площадку. Ведь по окончании Белорусского государственного хореографического колледжа его уже звали десятки театров, среди которых была, например, и Венская опера. Он уже сейчас выступает не только в других российских театрах, но и в других странах, открыл свою балетную школу Ballet Room, сделал фестиваль современного танца.

Между тем, события в спектакле шли своим чередом.

Работорговец Исаак Ланкедем (Йона Акоста, Баварский государственный балет) выслеживал очаровательных гречанок, с надеждой получить прибыль от их продажи Сеид-паше (Денис Исаев, ТАГТОиБ). Коварный Бирбанто (Антон Полодюк, ТАГТОиБ) по-серьёзу строил козни против предводителя пиратов. Капризная Гюльнара (Лауретта Саммерскейл, Баварский государственный балет) обольщала опьянённого пашу, в грёзах которого оживал сад, где цветут и благоухают его грациозные одалиски (Александра Елагина, Екатерина Набатова и Розалия Шавалеева, ТАГТОиБ)…

Каждый, из выходивших на сцену, вне всякого сомнения заслуживал высочайшей оценки. И потому спектакль неоднократно прерывался взрывами аплодисментов.

Финал «Корсара», потеряв свой обычный для классических постановок драматизм, уложился в несколько счастливых секунд, оставив зрителей в лёгком недоумении. Словно в заграничном сериале действие внезапно «свернулось», «уплотнилось», «сжалось», и Конрад с Медорой, покинув сцену в тот момент, когда их друзья-пираты ещё сражаются с охраной Сеид-паши, занавес падает и на нём, как на экране возникают нарисованные образы главных героев, уплывающих на красивом паруснике…

– Браво! – надрывно закричал в притихшем зале мужчина справа от меня.

И все 957 зрителей – а в зале именно столько мест – тут же поддержали его своими овациями.

– Хороший балет, мне понравился, – не мог сдержать своих эмоций немолодой уже охранник у выхода и делившийся впечатлениями с покидавшими театр зрителями. И мне вдруг стало так по-доброму завидно: впереди у него ещё столько славных вечеров в компании хороших балетов.


Зиновий Бельцев.

Комментарии

Присоединяйтесь к нам в соцсетях!