Вход 
Сегодня отмечается Всемирный день борьбы со СПИДом. Россия к 1 декабря 2018 года, по одним данным, находится на пороге эпидемии ВИЧ, по другим – уже давно переступила эту черту. В стране живет более миллиона носителей вируса иммунодефицита, однако лечение получают меньше половины. Темпы распространения и вовсе обескураживают. В этом году более 85 тысяч россиян узнали, что живут с ВИЧ. Между тем поле борьбы со СПИДом, судя по всему, стало еще и сценой для политических игр. «Казанский репортер» изучил доклад Всемирной организации здравоохранения, а также поговорил с работниками благотворительных фондов, врачами СПИД-центра и представителем Организации объединенных наций.
СНАЧАЛА ШОК, ПОТОМ СКАНДАЛ
Для начала немного цифр. Доклад Всемирной организации здравоохранения опубликовали 28 ноября, но он уже успел произвести и шок, и скандал. Цифры, представленные в исследовании, действительно шокируют. В России отмечены самые высокие показатели заболеваемости, среди всех европейских стран. В прошлом году в нашей стране стало на 104 402 больше людей, живущих с ВИЧ. Для сравнения, во всех странах Евросоюза отмечено 25 353 новых случаев. Соотношение населения в Российской Федерации и ЕС таково: 146,8 млн человек живет в России и 512,6 млн в странах Евросоюза.
Выходит, что самые высокие показатели по заболеваемости в нашей стране, (71,1 новых случаев на 100 000 человек), на Украине (37,0), в Белоруссии (26,1) и Молдавии (20,6). ВОЗ при составлении исследования опирался на данные Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом (СПИД–центр). Если внимательно изучить доклад, то можно заметить, что Россия не предоставила детальных данных
Однако в Минздраве России и Роспотребнадзоре от данных ВОЗ открестились и заявили, что вообще не давали никаких сведений по эпидемиологической ситуации. Сколько именно новых носителей было выявлено в прошлом году не сообщается, однако есть данные за 10 месяцев этого года. С января по ноябрь 2018 года 85 450 человек в стране узнали, что живут с ВИЧ.
Российские чиновники смогли увидеть позитивные тенденции и в этих, казалось бы, ужасающих данных. Они подсчитали, что если исключить их этих 85 тысяч граждан, выявленных анонимно и иностранцев, выходит, что это на 2% меньше, чем за 10 месяцев 2017 года.
«По итогам 2017 года заболеваемость ВИЧ-инфекцией в стране составила не 71,1 случай на 100 тысяч населения, как представлено в докладе ВОЗ и ECDC, а 58,4 случая на 100 тыс. населения», – говорится в совместном заявлении Минздрава и Роспортебнадзора.
В какой европейской стране заболеваемость выше, хоть в абсолютных показателях, хоть в относительных, чиновники решили не пояснять.
А ЧТО В ТАТАРСТАНЕ?
В Татарстане дела обстоят несколько лучше, чем в целом по стране. В республике на учете в диспансере состоят 13,5 тысяч человек. Это 0,3% населения, то есть в два с лишним раза ниже общероссийских показателей. С начала 2018 года выявлено 1060 новых случаев ВИЧ. Показатель заболеваемости на 100 000 человек, таким образом, составляет 27,4, это где-то между Белоруссией и Молдавией.
Однако на Юго–Востоке республики ситуация остается весьма сложной. Бугульма, Альметьевск и Лениногорск, вместе с прилегающими районами в лидерах антирейтинга. Следом идут Казань и Набережные Челны.
Примерно две трети получили ВИЧ половым путем: 63,8% через гетеросексуальную связь, 2% посредством однополых отношений. Чуть меньше трети новых случаев связаны инъекционной передачей.
Татарстан подошел к очередному дню, когда все вспоминают о СПИДе со своей повесткой. Одна из НКО, благотворительный фонд Тимура Исламова, работавший в этой сфере, теперь сворачивает работу из-за признания иностранным агентом. Те организации, которые пока работают, собрались на круглый стол вместе с представителями СПИД-центра и UNAIDS на тему «Как объединить усилия НКО, гражданского общества и государства». Некоммерческая организация «Новый век» пригласила журналистов «Казанского репортера» пообщаться с непосредственными участниками процесса. На вопросы главного редактора издания Антона Райхштата о том, сколько людей еще не знают, что живут с ВИЧ, как повлияет на ситуацию Чемпионат мира по футболу, совместной работе с Русской православной церковью и раздаче презервативов, ответил директор группы региональной поддержки для Восточной Европы и Центральной Азии объединённой программы ООН по ВИЧ/СПИДУ (UNAIDS) Виней Патрик Салдана.
ЧЕМПИОНАТ УПУЩЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
– Господин Салдана, стратегия 90–90–90 предполагает, что к 2020 году 90% ВИЧ-положительных людей будут знать свой диагноз. Как обстоят дела сейчас? Сколько людей не знают, что живут с ВИЧ?
– Пока у нас нет данных на конец 2018 года. Последние данные, которые мы получили от Министерства здравоохранения РФ были на конец 2017 года, 11 месяцев назад. Нужно отдать им должное, мы впервые получили официальные оценочные данные, сколько людей живут с ВИЧ-инфекцией в России. Они подсчитали, что на конец 2017 года – это около миллиона человек.
– Это предположение Минздрава России?
– Это не просто предположение, это расчет. Есть специальная методология, рекомендованная ООН, которую используют практически все страны. Ее можно использовать для города, для области, для страны. Такую же методологию мы используем, чтобы рассчитать, сколько людей с ВИЧ живет в мире. Таким образом мы рассчитали, что во всем мире носителей ВИЧ около 37 миллионов. Не все они знают об этом.
– Миллион человек, живущих с ВИЧ – это оценки Минздрава. Когда я сталкиваюсь с оценками общественных организаций, они часто совсем иные. Кому больше верить?
– Мы, будучи структурой ООН, работаем с официальной статистикой. На днях мы слышали официальное заявление от заместителя министра здравоохранения, что носителями ВИЧ–инфекции в России являются 808 тысяч человек, это те, кто находится на диспансерном учете.
– Те, с кем провели тесты, выявили ВИЧ и записали…
– И поставили на учет в центр по борьбе со СПИДом. Смотрите, людей с ВИЧ в стране 1 миллион. Цели стратегии 90–90–90 применимо к России такие: чтобы 90% получили диагноз, то есть 900 тысяч, от них 90%, то есть 810 тысяч были на лечении, и еще 90%, 730 тысяч достигли неопределяемой вирусной нагрузки. Это цели до конца 2020 года.
Как обстоит ситуация в России на конец 2017 года? Миллион живут с ВИЧ, 810 тысяч знают о своем диагнозе. Только 45% из них получают лечение, около 400 тысяч, если не ошибаюсь. А цели, я напомню, 810 тысяч. То есть в ближайшие 2 года нужно удваивать количество пациентов. Третий показатель – 75%, он хороший.
– Резкий провал по второму показателю.
– Да.
– С чем это связано?
– Ряд вещей. Отсутствие достаточных средств, чтобы разворачивать лечение на всех. И нет инфраструктуры, чтобы лечить 810 тысяч людей. Сейчас все СПИД–центры несколько переполнены больными, которые ждут лечения. В Казани один из лучших центров в России, очень грамотно работает, с человеческим подходом и быстро, тем не менее очереди большие. Представьте, что было бы, если бы они объявили, что завтра лечат в два раза больше.
– Нет ли у вас ощущений, что тему СПИДа и ВИЧ несколько вытесняют из общественной повестки? Из уст президента России, кажется, о проблеме ВИЧ/СПИД не слышно последние лет 10.
– Могу поспорить, звучало. Не только на уровне президента, но и со стороны председателя правительства, он подписывал государственную стратегию по ВИЧ–инфекции, которую приняли в 2016 году.
– И вам не кажется, что в сознании политиков высшего звена эта тема является несколько «токсичной», которой не стоит касаться?
– Я бы сказал, что несколько лет назад такая проблема была в России. Никто не хотел браться за эту тему, она ассоциировалась с изгоями. Сейчас благодаря грамотной роли федерального правительства ситуация изменилась. Здесь очень ценен вклад супруги премьер–министра России Светланы Владимировны Медведевой, которая сама инициировала и курировала ежегодные большие акции «Стоп ВИЧ/СПИД». Мы видим, что благодаря кампании на эту тему начали говорить регулярно. Мы очень высоко оцениваем работу, которую делают на государственном и общественном уровне. Но тем не менее вирус шагает еще быстрее.
– Динамика в России значительно превышает динамику в цивилизованных странах.
– Да. В 2017 году во всем Евросоюзе зарегистрировано 25 тысяч новых случаев. В России – больше 80 тысяч. Сколько население в России и сколько в ЕС? Грубо говоря, в три раза меньше населения и в три раза больше новых случаев.
– С чем это связано?
– Недостаточный охват и низкое качество профилактических программ. Программы по информированию – это важно. Но может быть все будут знать, что такое ВИЧ, но это не значит, что в нужный момент человек наденет презерватив. Мы стремимся к тому, чтобы человек не только знал, что такое ВИЧ и СПИД, но чтобы люди смогли себя защитить от ВИЧ. В этом плане в России, конечно, должны быть масштабные профилактические программы. Это не тест на ВИЧ, только тест не защищает человека. Это должен быть бесплатный доступ к презервативам. Использование доконтактной профилактики среди уязвимых групп.
– Я это все видел лет 10–15 назад, это было. Но сейчас это все пропало. Представителями некоммерческих организаций, с которыми я общался, говорят, что это связано с давлением со стороны государства. Закрывается много благотворительных фондов, ушли международные организации, которые финансировали эту работу….
– Например Глобальный фонд…
– Да, Глобальный фонд, ЮНИСЕФ, кстати – ваши коллеги по ООН. И сейчас НКО вынуждены либо отказываться от международных денег из-за угрозы быть объявленными иностранными агентами, либо вообще закрываться.
– Действительно, многие возможные источники финансирования за последние несколько лет сократились. Но извините, у России есть достаточно финансовых возможностей, чтобы обеспечить все организации. И по профилактике, и по тестированию, и по уходу и поддержке. Где-то это налаживается, кто-то отстает. И тут очень положительный пример со стороны Татарстана, здесь больше чем во многих других субъектах РФ выделяется финансирование на поддержку местных общественных организаций.
Да, можно жаловаться на отсутствие международных источников финансирования, но я считаю, что у России есть достаточно средств. Посмотрите, пожалуйста, на прекраснейшее проведение Чемпионата мира по футболу.
– ЧМ-2018 как-то повлияет на распространение ВИЧ?
– Нет, нет. Но я бы назвал это событие слегка упущенной возможностью для профилактики. Было сделано очень много, но можно было бы использовать Чемпионат, чтобы сделать еще больше. Это в некотором роде упущенная возможность. Хотя Казань – это один из немногих городов, где прозвучала тема борьбы с ВИЧ. Но можно было не только говорить об этом, но и развернуть кампанию по распространению бесплатных презервативов, рекламу безопасного поведения. Ничего пошлого не нужно было, можно было тактично и красиво все сделать, для взрослых. Ребята, которые покупают пиво, можно было им вместе с пивом давать по одному–два бесплатных презерватива. Это не помешало бы.
– Вы ощущаете какое-то противодействие со стороны консервативных кругов? Представителей церкви, например. Помните историю, в Боголюбово, когда верующие выступали против строительства завода по производству презервативов. Средства контрацепции там производить так и начали. Очевидно, что все это складывается в некий тренд, а вы говорите о раздаче презервативов…
– Да, но я не вижу никакого тренда. Каждая конфессия имеет на свои точки зрения. Но в UNAIDS ведется колоссальная работа, чтобы найти общий язык со всеми конфессиями. И с Русской православной церковью, с которой мы ведем работу по теме ВИЧ–инфекции уже больше чем 15 лет.
– Есть с ними контакт?
– Да, да.
– А в чем заключается эта работа?
– У нас самая большая проблема по ВИЧ – это даже не профилактика. И даже не доступ к лечению. Это дискриминация в отношении людей, которые живут с ВИЧ. Кто должен быть в первую очередь толерантным, понимающим и сочувствующим? Это верующие люди.
– Они готовы быть толерантными, понимающими и сочувствующими?
– Они не только готовы, они и сами проводят очень много тренингов для священнослужителей. Объясняют, что каждый человек с ВИЧ заслуживает уважения, внимания, сочувствия, вне зависимости от того, как он заразился, какой у него опыт или стиль жизни. И это не только с РПЦ, мы проводим эту работу с представителями ислама, католиками, иудеями.
– В чем же тогда причина, что у нас темпы распространения в 10 раз выше чем в той же Европе? Вы говорите, что с правительством у вас все отлично, там все прекрасно, люди неравнодушные, проблему осознают и оказывают должное внимание. С общественными некоммерческими организациями и благотворительными фондами тоже все хорошо. С непрофильными общественными организациями, в частности религиозными конфессиями у вас тоже взаимодействие. При этом во всей Европе 25 тысяч новых случаев за год, а у нас 80 тысяч.
– Потому, что взаимодействие, взаимопонимание и вовлеченность – это не замена для масштабной качественной профилактической программы. Желание есть. Интерес со стороны правительства есть. Стратегия есть. Но действующая масштабная качественная профилактическая программа развивается только сейчас. При этом на очень специфических условиях: при отсутствии международного партнерства очень многое зависит от действия федерального правительства и местных властей. Не общая кампания «Стоп ВИЧ/СПИД» – с этим все прекрасно, нужна программа по профилактике.
– То есть нужны конкретные действия.
– Конкретно – сколько в России раздается бесплатных презервативов в год? Я работал в этой сфере в России с 1993 года. Я видел больше бесплатных презервативов в 90–е годы, чем сейчас. Накануне министр здравоохранения Франции заявил, что начиная с декабря 2018 года любой гражданин Франции может получить бесплатные презервативы по рецепту врача. Врач выписывает рецепт, вы идете в аптеку и получаете сколько нужно. Государство выделяет деньги на это дело.
– Это правильный шаг?
– Прекрасное решение!
– В России должно быть так же?
– Конечно.
Беседовал Антон Райхштат.
Комментарии