Фарфоровые судьбы на встрече tete-a-tete

20 октября 2017
Культура


В центре «Эрмитаж–Казань» Государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника «Казанский Кремль» открылась выставка «Под прозрачным льдом глазури. Фарфор Петербурга».

– Вопросы? – устало повторила директор Музея-заповедника Зиля Валеева. И над залом повисла гнетущая тишина. Журналистский пул, собравшийся на пресс-конференцию, посвященную открытию выставки, по-видимому не решался публично продемонстрировать свою слабую осведомленность в истории «белого золота», как частенько называют фарфор.

Внимательно выслушав директора Государственного Эрмитажа Михаила Пиотровского и заведующую отделом «Музей Императорского фарфорового завода» Государственного Эрмитажа Анну Иванову, представители прессы что-то отметили у себя в блокнотах и затаились, ожидая возможности приватно атаковать их своими вопросами. И как только пресс-конференцию объявили закрытой, устремились к спикерам, покинувшим стол президиума.

– Мы открываем выставку, посвященную фарфору, – откашливаясь, в который раз рассказывал кому-то Пиотровский, – этому волшебному материалу, рожденному на Востоке, прошедшему долгими дорогами на Запад, чтобы потом попасть в Россию и стать типичным знаком европейской культуры и типичным культурным продуктом России, прежде всего – Петербурга. Классический фарфор здесь соседствует с фарфором современным, сплетаются воедино века, перекликаются техники декорирования фарфора и уникальные мастерские приемы художников… А еще ведь эта выставка – история дружбы, взаимной работы с Императорским фарфоровым заводом, который тоже находится в культурном списке событий и явлений Петербурга, как и Эрмитаж.

Но по лестнице уже поднимался Государственный Советник Республики Татарстан Минтимер Шаймиев и с минуты на минуту должна была начаться торжественная церемония открытия выставки. Людской водоворот подхватил, закружил, повлек за собой представителей журналистского мира.

Минтимер Шарипович был в приподнятом настроении и много шутил. Так, например, вспомнив о первой выставке в центре «Эрмитаж-Казань», обратился к Михаилу Пиотровскому: «Вы начали с Золотой Орды, темы кочевников, наверное, проверяли, созрели ли за эти годы татарстанцы для того, чтобы в дальнейшем доверить им такие интеллектуальные выставки как сегодняшняя», о Зиле Валеевой сообщил, что она «была в оппозиции власти, когда еще не было власти», о вкладе Татарстана в фарфоровое дело страны пояснил, что «дальше тарелок для столовой мы так и не пошли», а о тонкостях перерезки ленточек – «татары знают, как резать, поэтому мы лишнего не трогаем».

Между тем, мне удалось узнать у куратора выставки Анны Ивановой концепцию представляемого в Казани проекта.

– Каждая наша выставка уникальна, мы не копируем экспозиции. Во-первых, все диктуют площади. Мы должны подобрать вещи так, чтобы они чувствовали себя хорошо именно в этом пространстве. А значит, мы должны учесть то, какие здесь витрины, как их заполнить, чтобы это смотрелось. Но просто разместить фарфор на семистах квадратных метрах – это неинтересно. Поэтому, во-вторых, мы продумали пять разделов. Первый – образы Петербурга на фарфоре, это история нашего города. Второй – искусство в Петербурге: театр, балет, литература, скульптура. Третий – цветы. Четвертый – анималистика и пейзаж. И пятый – фарфор для всех надобностей. Это и посуда, и картины на фарфоре, и вазы, и туалетные приборы, и агитационный фарфор. Мы не пошли по хронологии, у нас в каждом зале есть и предметы исторические, и современные. На ежегодных Рождественских выставках мы получаем подарки – что-то современное, новое, интересное. В этом году тема нашей Рождественской выставки «Искусство и пропаганда в советском фарфоре». Возможно, нам подарят нечто, отражающее и современный этап идеологической пропаганды.

Кстати, Анна Владимировна стала первым экскурсоводом на выставке «Под прозрачным льдом глазури. Фарфор Петербурга», а первым посетителем стал, разумеется, Минтимер Шарипович. Поскольку в гуле сопровождавшей их толпы трудно было разобрать комментарии к экспонатам, я нашел себе другого проводника по таинственному и прекрасному миру фарфора. Им оказалась Нелли Петрова – не просто художник по росписи фарфора и скульптор, но еще и главный художник Императорского фарфорового завода.

– Раньше фарфор был доступен только богатым, состоятельным людям, – неспешно повела рассказ она. – Любительницей фарфора была супруга Петра I Екатерина Алексеевна. И он неоднократно выписывал из-за границы фарфор и фаянс для украшения своих дворцов. А в конце 1720-х годов и в России возникла первая фабрика, которая из гжельской глины стала делать табачные трубки, изразцы и посуду. Хозяин этой фабрики Афанасий Гребенщиков оказывал немалое содействие и при создании в Петербурге в 1740-х годах Императорской фарфоровой мануфактуры.

Самые ранние произведения, представленные на выставке, относятся к концу XVIII века – табакерка в виде почтового конверта с надписью «Государю моему Саве Ивановичу Его благородию Креницыну в Санкт-Петербурге», квадратное блюдо с изображением руин храма Юноны Люцины в Агридженто, мелкая тарелка с изображением ворот Сан Паоло в Риме, рюмочная передача с изображением римских пейзажей да чайный сервиз-дежене (в смысле – для завтрака) с видами Павловска.

А как неподражаемо изящны предметы бытового обихода, сделанные в XIX веке. Чего стоит только роскошь плавных изгибов в стиле второго рококо умывального прибора или виртуозно исполненные формы пудрениц, украшенных миниатюрными сказочными сюжетами, пейзажами и восточными орнаментами, хрупкая пленительность ваз или поразительная точность в деталях статуэток.

– Производство фарфора – это очень уникальная технология, – продолжала свой рассказ Нелли Львовна. – Первый обжиг изделия происходит при температуре 1450 градусов. А когда оно расписывается надглазурными красками, то температура держится уже в интервале от 760 до 850 градусов. А вообще, требуется несколько обжигов, чтобы получить законченную расписную вещь. Поэтому каждый предмет – рукотворный и очень дорогой. В наше время, конечно, фарфор стал привычной посудой. Но наш завод хранит традиции и по-прежнему относится к производству как к искусству. У нас есть творческая группа, которая создает и музейные экспонаты, и вещи для ассортимента. Мы работаем и для Эрмитажа, и для коллекционеров, и для простых обывателей.

Работы самой Нелли Петровой находятся в коллекциях Государственного Эрмитажа, Государственного Русского музея, Исторического музея, музея декоративно-прикладного искусства, музея керамики и стекла «Усадьба Кусково XVIII века», Государственного музея-заповедника «Царицыно», музея изобразительных искусств в Кемерово и многочисленных частных коллекциях. В нынешней экспозиции центра «Эрмитаж-Казань» представлены ее серия тарелок «Лошади», сервиз «Дворянское гнездо», ваза «Белый танец». Но она проходит мимо них, перечисляя имена своих соратников: Владимир Богданов, чье блюдо «В некотором царстве» так заинтриговало посетителей, Андрей Ларионов, мастер мистического пейзажа в панно «Гоголевский Петербург» и серии тарелок «Петербург Достоевского», Сергей Соколов, остро почувствовавший и жестко отобразивший современность в композиции «Эрмитаж вчера, сегодня, завтра», Юлия Доголяцкая, ее композиция «Город золотой» создана совсем недавно – пару лет тому назад.

А вообще-то, на заводе работают двадцать три художника и скульптора, воспитанники Художественно-промышленной академии имени Александра Штиглица, и двести пятьдесят живописцев, повторяющих авторские росписи, которых готовят в лицее традиционной российской культуры, где преподают и художники Императорского фарфорового завода.

– Каждый художник имеет свое лицо. Вот, например, работы Татьяны Афанасьевой. Вы только посмотрите, какие у нее архитектурные фантазии и ирреальные пейзажи, рожденные в пространстве обратной перспективы!

Мы сначала молча стоим около сервиза «Ладонь Невы», а затем внимательно разглядываем тарелки «Крещенский день» и «Рождественский снег». Впрочем, возле каждой витрины стоят люди, внимательно изучая детали выставленных экспонатов.

– А вы обратили внимание на то, как разнообразна тут пушкинская тематика? Вот, например, один из шедевров коллекции – сервиз «Евгений Онегин» 1914 года архитектора Андрея Оля в росписи Иосифа Шарлеманя. А вот шахматы «Руслан и Людмила», сделанные в 1980-х годах скульптором и художником Эльвирой Еропкиной. А вот и сам «сочинитель Александр Пушкин» на тарелке из серии «Лучшие люди нашего города» Ольги Флоренской.

Имя Флоренской мне уже известно: она участник группы художников «Митьки». Слезливая жалостливость, простодушная открытость и наивная доброта прослеживается и в этой работе – «живописец Илья Репин» катается на лыжах, «писатель Федор Достоевский», грустно подперши щеку рукой, размышляет над очередным сюжетом, «поэт Николай Гумилев», только что убивший леопарда, опершись на ружье, застыл в горделивой позе, а «балерина Матильда Кшесинская», по-видимому, ожидает прихода Николая, будущего императора России, скучая на диванчике рядом с собакой. Серию «Лучшие люди нашего города» художница создала в 2004 году в технике подглазурной росписи кобальтом, иронично напоминающую о традиционных голландских изразцах.

А вот притаился целый фарфоровый зоопарк. Реалистичные или сказочные, точные до мельчайших подробностей или переосмысленные в сатирическом духе, забавные зверюшки вот уже не первый век вызывают неизменное желание у каждого забрать их к себе домой. Но если бы, скажем, мы смогли бы услышать хотя бы вот этих жирафов, то они поведали бы нам как их создатель – Павел Веселов – стал героем Международной выставки керамики в Остенде (Бельгия) в 1959 году: группа из трех стилизованных «Жирафов» получила серебряную медаль, уступив золото Пабло Пикассо. Лайка с гордостью бы сообщила, что ваза «Джунгли», созданная ее творцом Иваном Ризничем, была продана на аукционе Sotheby’s за 74,500 фунтов стерлингов. А медведь бы обязательно процитировал своего автора скульптора Бориса Воробьева: «Стремлюсь, чтоб мои работы показывали людям красоту живой природы, заставляли их услышать голос этой природы и полюбить ее»…

– Да, это мы! – слышу знакомый голос где-то рядом. Оглядываюсь и вижу, как Шаймиев, радостно улыбаясь, стоит возле парных скульптур «Казанские татары».

Готовясь к празднованию трехсотлетнего юбилея Дома Романовых, Императорский фарфоровый завод решил создать скульптурные изображения представителей России в праздничных национальных костюмах. За десять лет – с 1907 по 1917 годы – успели изготовить 146 парных фигур. Когда в 2007 году решили воспроизвести эту серию, то выяснилось, что она не полная: нет, например, казанских татар. За работу взялся скульптор Анатолий Данилов. Так в 2016 году возникли образы зажиточных казанских татар второй половины XIX века.

Выхватив мой взгляд из толпы и, по-видимому, вспомнив меня, Минтимер Шарипович радушно протянул мне руку:

– Это же так замечательно, находясь у себя в Республике, ознакомиться с такими сокровищами! Мы очень благодарны за это «Эрмитажу», Михаилу Борисовичу. Семнадцатая выставка уже с тех пор, как открылся центр. Это дорогого стоит. Я вам скажу, за это время к нам приезжали экспонаты, не вывозившиеся из Петербурга даже в Москву. Очень большая ответственность для нас: проблема сохранности, проблема страховки, проблема предоставления условий для показа выставки… Мы, значит, заслужили такое доверие!

И толпа поплыла дальше, ведомая первым посетителем к выходу.

«Фарфор Петербурга» пробудет в нашем городе до 20 мая. Наверное, не единожды еще посчастливится всем нам подыматься по каменным ступеням в эти пять залов, чтобы внимательнее рассмотреть каждый из пятисот экспонатов, приехавших к нам в гости. И послушать тихий рассказ про их фарфоровые судьбы. Не в суете, не в спешке, а оставшись tete-a-tete с диковинками Императорского фарфорового завода.


Зиновий Бельцев.


ФОТОРЕПОРТАЖ






Комментарии

Присоединяйтесь к нам в соцсетях!