Михаил Фишман: «​Такого человека сейчас нет»​

Сегодня, 27 февраля, исполнилось ровно два года со дня убийства политика Бориса Немцова. В 2015 году его застрелили на Большом Москворецком мосту, в нескольких сотнях метров от кремлевской стены. Накануне у казанцев была возможность увидеть новый фильм о жизни политика. Картина Михаила Фишмана и Веры Кричевской «Слишком свободный человек» показывает политическую карьеру Немцова через историю страны, историю становления российской демократии. «Казанский репортер» поговорил с Михаилом Фишманом о самом фильме, личности Немцова и его влиянии на современную Россию.

– «Слишком свободный человек» – не первая картина про Немцова. Мы помним работы Павла Шеремета, Зоси Родкевич, Владимира Кара-Мурзы младшего. Чем было обусловлено ваше решение сделать еще один фильм? Отдать дань памяти или, может быть, исправить ошибки коллег?

– Ни в коем случае не ошибки коллег. И у Зоси замечательный фильм, и у Шеремета очень светлая картина, и у Кара-Мурзы интересное кино. Вообще, чем больше фильмов про Немцова, тем лучше. В этом случае кашу маслом не испортишь. Мы же, безусловно, хотели отдать дань памяти выдающемуся политику современной России. Пожалуй, он один такой, кто прошел через 25 лет новой свободной страны. И мы прошли этот путь вместе с ним. Фильм не только про Немцова, но и про страну, в которой он жил, занимался политикой, про те эпохи, которые сменяли друг друга. Вы поймете это после просмотра.

– Как я понимаю, изначально проект был рассчитан на немецкую аудиторию.

– Да, был и там документальный фильм. Он вышел в прошлую годовщину на немецком и французском телеканалах. Это 50-минутная картина, но совсем другого порядка. То, что мы сделали здесь, сильно отличается, и сравнивать фильмы бессмысленно.

– Картина построена на воспоминаниях людей о Борисе Ефимовиче. Наверняка были те, кто отказался говорить.

– Да, конечно, были.

– Неужели до сих пор кто-то может бояться преследований из-за этого?

– Люди разные, у них свои соображения на этот счет. В основном причины они не называли. Есть герои-спикеры, принципиально важные для нашего фильма, их присутствие в картине все меняет, получается друое кино. Из таких людей отказался только один – Анатолий Чубайс. С ним получился бы другой фильм. Почему он отказался, я сказать не могу. А остальные, это не так важно. Их человек десять, мы обращались ко многим, искали, но были не очень настойчивы.

– Я понимаю, что вы при работе над фильмом занимались в основном диалогами и текстом, но все же ощущалось ли давление, может быть, со стороны политических сил?

– Нет, никакого давления я не почувствовал. Даже наоборот, фильм получил прокатное удостоверение, что для меня – какое-то чудо! Когда я все это делал, не мог подумать, что лента будет идти даже в кинотеатрах. В голове таких мыслей не было. А она, пожалуйста, идет. Да, не везде, но для документального фильма и это большой прокат.

– Получается, в Казани только один показ?

– Да, но почему так получилось, я не могу сказать. Просто, не я этим занимаюсь.

– Сам факт того, что вы идете в регионы, это популяризация идей Немцова или стремление к признанию?

– Любому автору хочется, чтобы его работу увидели, посмотрели. Конечно, мы хотим показать наш фильм как можно большему числу людей. Это совершенно объяснимое желание, которые мы пытаемся воплотить в жизнь. И я бы сказал, с успехом.

– Расскажите, как вы оказались в Казани с фильмом? Какие переговоры этому предшествовали?

– Поисками городов занимались другие люди, а я просто рад приехать в Казань. Я сам напросился. Мой соавтор Вера Кричевская поехала в Питер, а я сказал, что хотел бы в Казань.

– Отличаются ли аудитории в регионах друг от друга? Я имею в виду реакцию зрителей, их оценку картины.

– Пока у нас было только два таких показа: в Нижнем Новгороде и в Ярославле. Немцов с обоими этими городами был связан довольно тесно. В первом началась его карьера, а во втором, если угодно, он ее закончил. Оба города к нему заведомо относятся. Он для них не символ, не слова, не московский политик, а довольно близкий человек. Это отличает Нижний и Ярославль, например, от Казани, потому что здесь он ничего не делал. Я тут заехал на митинг его памяти, он, мягко говоря, был не очень многочисленный. Понятно, что есть люди, которым Немцов исторически дорог, которые давно и тесно связывают с ним идеалы свободы и демократии. Наверное, смотреть фильм про Немцова должны люди неравнодушные. Те, для кого его имя что-то значит.

– Что его имя значит для вас лично?

– Немцов – это выдающаяся фигура.

– О которой вы сейчас говорите как будто заученными фразами...

– Есть моменты в жизни, которые ты запоминаешь навсегда. Например, я помню точно, что я делал, когда в Нью-Йорке обрушились башни-блезнецы 11 сентября в 2001 году. Я помню, как шел по улице и узнал об этом. И точно так же помню, как узнал о гибели Немцова. Есть моменты, которые навсегда останутся с тобой. Плакал не только я. Вообще, это довольно трудно... Много вокруг было убийств, но не могу припомнить, о ком бы еще мы так плакали. Это было настолько ужасно, ощущалась большая несправедливость, потому что он такой жизнелюбивый, такой открытый, честный, большой человек, что пережить его утрату непросто. Дело совсем не в том, что мы были лично знакомы. Дело в том, что было ужасно горько... Немцов не должен был умереть.

– Есть ли сейчас такой человек?

– Сейчас – нет. Более того, я возьмусь сказать, что такого человека и не было у нас больше. Ладно в нулевые, когда политики не стало и таким людям неоткуда было браться. Справедливо кто-то заметил, что в возрасте, когда Немцов уже был губернатором, Яшин (Илья Яшин – политик, экс-заместитель председателя ПАРНАС – ред.) стоит в пикетах. Это верх его карьеры сегодня, и не по вине самого Яшина. Даже в бурных 90-х, когда мы жили довольно свободно, кто еще сравнился бы с немцовским масштабом. Конечно, есть фигура Ельцина, но на самом деле примера чистого, открытого и цельного политика я больше не знаю.

– Может ли такой фигурой стать Алексей Навальный? Сейчас он идет с большой политической компанией. 5 марта, к примеру, открывает штаб в Казани.

– Не знаю. Это очень непросто. Тот набор качеств, который сделал Немцова тем, кем он был, оказывается, большая редкость. Я симпатизирую политической работе Навального, желаю ему удачи, но пока еще трудно сказать, что он представляет собой как политик. Это во многом только предстоит узнать.

– Немцов вышел из народа. Возможно, сейчас произойдет так же?

– В фильме Немцов говорит, что наверх его вынесла революция. Молодых она продвигает вперед, а пожилых, наоборот, сдвигает. Сейчас у нас нечто глубоко противоположное революции. Поэтому и нет такого явления, как Немцов, который в 30 с небольшим становится губернатором огромного региона не потому, что его назначили, а потому, что он был реальным лидером. Сегодня довольно сложно представить себе такое движение снизу. Мне кажется, оно может быть только сверху.

– Вы не верите в возможность революции?

– Я не понимаю, как сегодня выглядит революция. Я вижу единственное: что эволюционный, мягкий выход из кризиса, в котором мы находимся, найти не просто. Наверняка он есть, было бы здорово, если бы нашелся. Но я его не вижу.

Регина Гималова.