Вход 
В Большом концертном зале имени Салиха Сайдашева в столице Татарстана прошел первый концерт Большого духового оркестра. «Казанский репортер» стал свидетелем этого исторического события.
Трудно сказать, когда человечество впервые услышало духовой оркестр. Говорят, что еще в девятом веке до нашей эры в торжествах освящения храма царя Израильско-Иудейского царства Соломона участвовало сто двадцать трубачей. Но был ли это самый первый духовой оркестр? Вряд ли…
Зато точно можно сказать, что вчерашний день навсегда войдет в историю нашей республики как день рождения Большого концертного духового оркестра.
К этому шли долго.
Более трех десятилетий назад уже предпринимались попытки создать такой оркестр, но только в октябре прошлого года желаемое начало обретать зримые черты. Тогда в Москве под руководством заместителя председателя Правительства России Ольги Голодец состоялось заседание актива ассоциации духовых оркестров и исполнителей на духовых и ударных инструментах «Духовое общество», на котором были и представители Татарстана – министр культуры РТ Айрат Сибагатуллин и заведующий кафедрой деревянных духовых инструментов Казанской государственной консерватории Илсур Айнатуллов.
– Уровень собрания был очень высокий: собрались министры культуры из всех российских регионов, – вспоминает Илсур Айнатуллов. – Ну, мы и решили воспользоваться моментом, предложили идею. Нам дали маленький шанс. Согласитесь, было бы глупо, если бы мы не использовали его. Вот и попробовали, собрали музыкантов. Я сразу им сказал: никаких гарантий, все на чистом энтузиазме. Но смотрите: нас, энтузиастов, без малого шестьдесят человек, мы сейчас на сцене Большого концертного зала, и мы играем первую нашу программу.
Десять произведений вошли в афишу первого выступления – Петр Чайковский и Томазо Альбинони, Морис Равель и Рихард Вагнер, Дмитрий Шостакович и Исаак Дунаевский, Рустем Яхин и Фарид Яруллин, Адиль Бестыбаев и Валерий Халилов. Кстати, именно Валерий Халилов и должен был встать за дирижерский пульт во время первого выступления, он постоянно находился в контакте с казанскими коллегами – последний телефонный разговор состоялся буквально за два дня до его трагической гибели.
«Первым регионом, который во многих отношениях первый и в котором бы началось возрождение массового и профессионального духового искусства, представляется мне Республика Татарстан», – убеждал он президента Рустама Минниханова в необходимости создания Государственного оркестра духовых инструментов РТ.
– Это высокое звание – быть Государственным, его еще надо заслужить, – продолжал Илсур Айнатуллов. – Один человек тут ничего не решит. И многочисленные поддержки сильных мира сего тоже ничего не решат. Надо коллективу зарекомендовать себя с лучшей стороны, надо завоевать аудиторию. Вот мы и стараемся, показываем, что мы есть, что мы не просто сидим на сцене, но еще и играем. И не просто играем, а шикарно играем!
– А где вас можно будет услышать?
– Вот вы правильный вопрос задаете: кому мы нужны и где будем выступать? – тут же откликнулся Илсур Ибрагимович. – Во-первых, в Казани есть множество сценических площадок, на них будем выступать. И не только в БКЗ, но и во дворцах культуры, на сцене заводских клубов. Во-вторых, есть же еще города Татарстана и ближайшие регионы. Если удастся организовать летний фестиваль, пойдем на улицы, в парки и скверы. Вы помните, ведь это же все уже было? Живая музыка сопровождала нас повсюду.
– Да, начиная с 1930-х годов духовые оркестры появились почти при всех домах культуры, клубах, заводах, ЖЭКах, фабриках, воинских частях, отделениях милиции и пожарных командах… Вся наша жизнь проходила под их звучание вплоть до распада СССР...
– Вы помните это время? – обрадовался Айнатуллов. – Это же золотой век для духовых оркестров был! Когда праздники – обязательно же был парад духовых оркестров. И пусть там были самодеятельные исполнители, ведь все равно – какой праздник был на душе у каждого, кто это слышал!
– Помните, у Окуджавы: «В городском саду флейты да валторны, капельмейстеру хочется взлететь…»?
– Вот именно! Какую у нас замечательную набережную отстроили. А представляете, как там будет звучать духовой оркестр?
Слушаю взволнованную речь Илсура Айнатуллова, а на память приходят слова Валерия Халилова: «Куда люди стремятся при урбанизации? В лес, на полянки, на природу. Духовой оркестр – это и есть природа, это живой звук, источаемый оттуда, изнутри. И этот звук на генном уровне заставляет людей и дышать по-иному, и жить по-иному. Вот люди и собираются вокруг играющего духового оркестра».
В составе новорожденного оркестра – студенты, аспиранты, преподаватели, плечом к плечу и опытные музыканты, и те, кто еще только начинает свой путь в искусстве. Здесь нет статусного различия. Здесь единственный критерий – любовь к музыке и неугасимый энтузиазм.
Как раз об этом-то и говорил Валерий Михайлович. Вот почему он принял столь деятельное участие в создании этого коллектива. Вот почему со словами поддержки выступили и выдающийся композитор современности София Губайдуллина, и способный оценить любую талантливую инновацию ректор Казанской государственной консерватории Рубин Абдуллин, и за короткое время поднявший свой коллектив на недосягаемые высоты художественный руководитель и главный дирижер Государственного симфонического оркестра РТ Александр Сладковский, и самый заметный и успешный сегодня в Казани профессиональный молодой композитор Эльмир Низамов.
Услышат ли их на самом высоком уровне? Вполне возможно, что и услышат.
В концерте звучали произведения разнообразной жанровой и стилевой палитры. Открыла выступление «Праздничная увертюра» Дмитрия Шостаковича, которую композитор сочинил к открытию Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве в 1954 году для «звукового наполнения» первого в стране светомузыкального фонтана «Каменный цветок». Призывный звук фанфар и вслед за ними мощные струи воды, шум пестрой толпы, ожидание чуда и несметные сокровища родной земли – таковы картины этого музыкального полотна, написанного сочно, ярко и уверенно: сказка, которую сделали былью простые рабочие руки.
За «Праздничной увертюрой» шла строгая, скорбная мелодия Томазо Альбинони, рукопись которой была найдена в руинах Дрездена в самом конце Второй мировой войны. «Адажио» – одно из самых исполняемых музыкальных произведений второй половины XX века– вызывает у музыковедов серьезные сомнения в авторстве венецианского композитора эпохи барокко. В концерте оно прозвучало в оркестровке Валерия Халилова и было посвящено памяти безвременно ушедшего дирижера и композитора.
Третьим номером программы оркестранты включили самый трудный для исполнения марш «Генерал Милорадович», написанный самим Халиловым.
Рассказывая об идее этого произведения, Халилов напоминал:
«Генерал Милорадович, командуя арьергардом не позволил противнику в желаемое для него время столкнуться с нашими войсками. Герой войны 1812 года. В 1824 году декабрьское восстание. Сенатская площадь. Как известно, декабристы вывели войска. Милорадович был генерал-губернатором Санкт-Петербурга. Когда он въехал на Сенатскую. площадь, войска, узнав его, стали падать ниц. И один из декабристов, бывший поручик Каховский, видя, что сейчас произойдет перелом в восстании, из дамского пистолета сзади нанес ему смертельное ранение… И в этом марше впервые я использовал молитву, причем музыку к этой молитве я написал сам. Вы услышите эту молитву в середине марша. А потом – победоносное шествие, возвращение под салют наших войск с поля брани, и опять возвращение к светской жизни. В пять минут перед вами пронесется жизнь славного Милорадовича».
Монументальным полифоническим полотном прозвучала и концерт-монограмма современного казахского композитора Адиля Бестыбаева на тему «BeST». Контрастная драматургия, напряженная экспрессия музыкального звука, гармоническая диссонантность, лихорадочная взвинченность этого произведения отсылали память к лучшим творениям Софии Губайдуллиной, Эдисона Денисова и Альфреда Шнитке. Оркестр доказал – и авангардистское направление ему под силу.
Своеобразным праздником воспринимался и парад дирижеров – на подиум один за другим поднимались народные артисты Татарстана дирижер оркестра Казанского высшего военного командного училища Ян Орехов, и дирижер оркестра Казанского суворовского училища Владимир Ионов, заслуженный деятель искусств России заведующий консерваторской кафедрой оперно-симфонического дирижирования Сергей Ферулев и его ученик – ассистент-стажер консерваторской кафедры оперно-симфонического дирижирования Евгений Афанасьев.
– Я окончил Российскую академию музыки имени Гнесиных и теперь приехал в Казань, учусь в магистратуре, – рассказал о себе Афанасьев. – Пока учился в Москве, продолжительное время работал в Центральном военном оркестре Министерства обороны России, которым руководил Халилов. В ноябре исполнилось десять лет, как мы с ним познакомились и он стал моим наставником. Теперь вот я стал главным дирижером Большого духового оркестра… Никогда не загадываю о будущем, загадаешь, а потом не сходится… Делаю сейчас то, что можно сделать сейчас. Пока же мы все здесь на энтузиазме, никаких денег у нас нет, а вот когда дело дойдет до оформления документов, до статусности, то многое может перемениться. И многое может не случиться… Так что ни к чему загадывать на будущее. Очень трудно организовать коллектив. Всегда было нелегко, а сейчас – тем более. Пока для нас это хобби. Но в общем-то оркестр сформирован из тех, кто хочет здесь работать. Здесь нет случайных людей. Судите сами, за пять-шесть репетиций мы собрали эту программу. Показали ее в конце прошлого года на закрытом показе для тех, кто имеет право решающего голоса. Они послушали и ушли думать над вопросом: быть ли нам?..
– Многие говорят о том, что дирижер – это всегда диктатор. Каков ваш стиль дирижирования?
– Я стараюсь избегать слепого копирования кого бы то ни было. Конечно, в дирижировании всегда проявляется набор человеческих качеств личности, вставшей за пульт. Но ведь дирижер не должен стремиться выразить только себя, он должен представить то произведение, которое исполняется. Дирижер должен быть многоликим, чтобы суметь воплотить то, что создал композитор. А если я всегда буду деспотичным и волевым, то мое диктаторство будет вылезать там, где это не нужно, а может, даже и во вред исполняемому произведению. Да, дирижер – стержень оркестра. Но тут уже речь об организаторских качествах. А исполнительские качества дирижера – как и у любого музыканта: когда играешь на инструменте, сразу слышно, что ты за человек. Во мне сидит какая-то улитка – слишком мягкая. Вот и приходится обрастать панцирем, чтоб защитить себя. На сцене я не могу позволить себе быть чрезмерно обнаженным. Дирижеры развиваются долго, десятилетиями. Сейчас я только начинаю. Птенчик я еще. Вот такое сравнение будет честнее.
Понаблюдав за Евгением Афанасьевым на сцене, я бы не назвал его ни улиткой, ни птенчиком. Высокий, худощавый, немножко угловатый, он внешне напомнил мне молодого Евгения Мравинского. К тому же, как и мой собеседник, его тезка, казавшийся истинным суперменом, был легко ранимым человеком. В жизни он был абсолютно не защищен, вечно терзался сомнениями и начисто был лишен самолюбования.
Кто знает, может быть, вместе с рождением нового творческого коллектива мы невольно наблюдаем и рождение нового имени в мире дирижеров?
Во всяком случае этот вечер не пройдет бесследно ни для оркестрантов, ни для молодого дирижера, ни для зрителей, ни, смею надеяться, для татарстанского министра культуры, весь концерт внимательно слушавшего из ложи.
Уже первым публичным выступлением Большой духовой оркестр доказал свой профессионализм. Мне, по крайней мере, было немножко грустно от того, что все так быстро закончилось. Хотелось вернуться и продолжить праздник.
Зиновий Бельцев.
ФОТОРЕПОРТАЖ
Комментарии