16-22 ноября 1916

Вряд ли вековой юбилей Октябрьской революции, до которого остался всего год, будет отмечен пышными торжествами. За последние сто лет многое изменилось. Но игнорировать эту дату ни в коем случае нельзя. Оценку тем событиям оставим историкам, нам же было интересно узнать, как жилось казанцам в последние дни империи. Чтобы окунуться в атмосферу тех дней, мы на протяжении года будем листать подшивки дореволюционных газет, которые выходили с 25 октября 1916 года вплоть до дня Октябрьской революции.

Газеты тех дней существенно отличались от современных. Разве что бумага осталась все той же газетной. Первые полосы казанских изданий пестрели объявлениями, а вот фотографии в них – большая редкость.

Интересующий нас период пришелся на годы Первой мировой войны, так что львиная доля официальных публикаций, объявлений и заметок касаются этой темы. Именно здесь можно встретить «Объявления об утерях» – списки убитых, раненых и без вести пропавших нижних чинов, которые были призваны на фронт из Казанской губернии.

Мы выбрали самые интересные заметки и объявления, опубликованные в казанских газетах, представив их в первозданном виде. Почти все они касаются повседневной жизни. И что самое удивительное: многие проблемы, поднятые авторами в статьях сто лет назад, актуальны и сегодня. Пожелтевшие страницы газет листает Светлана Брайловская.

В одном из октябрьских заседаний городской продовольственной комиссии разсматривалось предложение некоторых ея членов – поручить продажу изготовленнаго городом продовольствия, кроме городских лавок, еще и частным торговцам, – из их лавок.

Такой мерой предполагалось уменьшить «хвосты» перед городскими лавками и дать возможность населению скорее получать нужные ему продукты.

Но это предложение не было принято комиссией потому, что частные торговцы не пользуются симпатией населения, которое «охотно идет в городския лавки за продовольствием, зная, что в этих лавках не обсчитают и не обидят».

Осведомившись из местных газет об этом решении комиссии, нельзя было не согласиться с его правильностью и не порадоваться тому, что наши муниципальныя лавки имеют такую безупречную репутацию.

Но, – людям свойственно ошибаться, и наша радость оказалась, как это удостоверила суровая действительность, по меньшей мере преждевременной: в городской лавке могут – и обсчитать и обидеть.

Десятого ноября, я послал дворника своего дома взять, по чековой книжке № 1161, из городской лавки №5, следуемое на мой дом продовольствие – муку, мыло и пшено, каковые продукты и были принесены дворником, вместе с чековой книжкой и 2 р. 70 к. сдачи, с данных ему мной десяти рублей на эти покупки. В принесенной мне чековой книжке, в лавке отметили получение 3 р. 45 коп. за 25 фунтов пшеничной муки (без обозначения ея сорта), 1 р. 75 к. за пять фунтов мыла и 2 р. 10 к. за десять фунтов пшена.

Зная, что в октябре с.г. пшено отпускалось из городских лавок по 11 к. и в ноябре – продается из частных лавок по 12-13 к. за фунт, я послал дворника на другой день (11 ноября) в городскую лавку, с запиской, в которой просил сообщить цену пшена и, если оно отпускается из лавки дешевле 21 к. за фунт, то вернуть излишне полученные за него накануне деньги, или, если цена пшена за ноябрь, в городской лавке удвоилась, то принять его обратно в лавку, выдав мне уплаченные за него 2 р. 10 к., т.к. есть возможность купить этот продукт в частных лавках значительно дешевле, чем в городских.

В городской лавке моему посланному сказали, что пшено отпускается не по 21-й, а по 12 к. за фунт; когда же посланный попросил вернуть излишне полученные за пшено по чековой книжке деньги, то продавцы лавки, взяв у него книжку, зачеркнули в ней сделанную накануне отметку о получении 2 р. 10 к. заменив его другой – о получении за пшено 1 р. 20 к., и излишне полученных десятаго ноября 90 к. не возвратили.

Конечно, нет ничего необычнаго в том, что продавцы 10-го ноября ошиблись, вписав в чековую книжку, и получив с покупателя, вместо 1 р. 20 к. – 2 р. 10 к.

– В каждом деле ошибки возможны.

Нет особой беды и в том, что 11-го ноября в городской лавке не выдали покупателю 90 к., излишне полученных с него 10 ноября:

– Девяносто копеек, по нынешним временам, небольшие деньги.

О таких случайных ошибках не стоит разговаривать, и они решаются очень просто: когда обнаруживается, что с покупателя взяли лишнее, то этот излишек немедленно возвращается.

Но этого не случилось, и, как выше сказано, вместо возврата переполученных денег, продавцы зачеркнули в чековой книжке отметку о полученной накануне суммы, – приняли, так сказать, меры по устранению доказательство излишнего получения денег с покупателя.

Такое «исправление» чековой книжки не может быть названо случайной ошибкой, и ни в коем случае не может быть терпимо.

О нем – не только можно, но и должно говорить, и конечно, не для «бичевания» городских продавщиц, а исключительно для того, чтобы такия «ошибки» больше не повторялись.

Следует отметить еще и то, что когда обнаружилось получение излишних за пшено 90 к. и когда мой посланный просил вернуть их, то продавщицы лавки, «исправив» чековую книжку, сказали посланному, что лишних денег с него не получали, а если у него не хватило 90 к. сдачи, то он сам – или потерял эти деньги, когда шел домой, или потратил на себя.

По счету в чековой книжке, 10-го ноября из городской лавки было отпущено товара на 7 р. 30 к. (3 р. 45 к. мука, 1 р. 75 к. мыло и 2 р. 10 коп. пшено), следующую с данных дворнику на эти покупки десяти рублей – сдачу, – 2 р. 70 к., он принес мне тогда-же полностью, и поэтому, говорить о присвоении им 90 к., по меньшей мере не следовало.

Правда, обвинение в присвоении денег было адресовано серому, безответственному и неграмотному дворнику, неумевшему даже прочесть в чековой книжке – на сколько ему отпущено товара и знавшему только то, что ему дали 2 р. 70 к. сдачи.

Но таких простых и неграмотных людей много ходит за получением продовольствия в городския лавки, и нужно помнить, что «серые» люди, также как и «белые» понимают обиду, и им больно, когда их грубо и незаслуженно оскорбляют…

Надеемся, что настоящая заметка, вызванная желанием упорядочить отпуск населению продовольствия из городских лавок, достигнет цели, и что наблюдающие за продажей из лавок, устранят вышеуказанные недочеты, примут меры к тому, чтобы доверие населения в общественных лавках не ослабевало.

Ю.М. Смельницкий

Из жизни учительской семинарии. Советом семинарии предположено устроить целый ряд ученических образовательных экскурсий в Казани, как то: для обозрения святынь, исторических памятников, городского музея, заводов Крестовникова, Алафузовских и т.п. 14 ноября состоялась экскурсия на Алафузовския фабрики. Воспитанники выпускного класса в сопровождении преподавателей осмотрели прядильное и ткацкое отделения. Благодаря любезности г. управляющего фабриками, экскурсанты обстоятельно ознакомились со всей грандиозной работой фабрики. Впечатление вынесли громадное. Некоторые прямо заявляли, что ничего подобнаго, вероятно, больше никогда не увидят. На память о посещении фабрики экскурсанты получили несколько образцов разных изделий.

В тот же день другая группа семинаристов совершила экскурсию в местную художественную школу и осматривала устроенную там выставку картин наших художников. И здесь экскурсанты провели время и с пользой и с удовольствием.

Ассенизационный вопрос. В заседании канализационной комиссии гласный М.Н.Пинегин обратил внимание комиссии на острую нужду в увеличении городского ассенизационного обоза, чтобы парализовать грядущие нежелательные последствия антисанитарного состояния города. Цены за вывозку нечистот растут и теперь дошли уже до 7 руб. за бочку.

Вывозка делается непосильной, а для средняго и малосостоятельнаго домовладельца иногда и невозможной, потому что часто нельзя совсем найти ассенизатора за такие деньги. Таким образом загрязнение города ежедневно увеличивается, что грозит весьма серьезными последствиями. Уже теперь начались заболевания тифом, натуральной оспой и другими болезнями и конечно при условия загрязнения города, борьба с эпидемиями может сделаться невозможной.

Городской голова объяснил, что город всемирно заботится об увеличении этого обоза, но в течение года ему удалось увеличить этот обоз лишь на 40 ходов. Увеличение его в большом количестве делается невыполнимым за невозможностью приобрести большое количество лошадей и за невозможностью при отсутствии железнаго и другого материала и специалистов рабочих завести большее количество бочек.

На последнее объяснение городского головы возразил Н.Н. Юшков, находя, что можно использовать для этого пивные бочки, имеющияся свободными на заводах.

Инженер Б.Л. Макашин указал на непригодность таких бочек, как не приспособленных для специальной цели и притом весьма непрочных, которыя через месяц развалятся.

М.Н. Пинегин находил, что город не обзавелся большим обозом исключительно потому, что управа не пожелала этого сделать. У члена управы К.А. Осипова, заведующаго обозом, очевидно не было достаточно яснаго сознания, что необходимо во чтобы то ни стало соорудить большой ассенизационный обоз.

Ведь смешно сказать, что за целый год управа сумела изготовить лишь 40 бочек, когда нужно было их построить 400.

Мы делаем займы на разные предприятия, иногда имеющия значение лишь в более или менее отдаленном будущем, а вот для такого важнаго дела, которое необходимо сейчас, мы жмемся и говорим, что нельзя его исполнить, потому что материал дорог. Да ведь когда идет вопрос о сохранении человеческой жизни, так денег нечего жалеть: жизнь дороже всяких денег. Канализация необходима, сливные колодцы тоже очень нужны, но все это дела будущаго, а вот для того, чтобы успеть очистить город в ближайшее время, для того, чтобы сохранить жизнь сотен и даже тысяч обывателей, необходимо сейчас же с особой энергией приняться за увеличение городского ассенизационного обоза, создать его в ближайший срок и тем обезопасить город от грядущих к нам эпидемий.

А.И. Захарьевский указал, что в данную минуту едва ли возможно скоро сорганизовать это дело. Оно невыполнимо помимо невозможности найти лошадей и бочки.

Для большого обоза нужны люди, нужны помещения, обезпечения провианта, нужна особая постройка для помещения обоза, обезпечение фуражом. Едва ли все это сразу и скоро выполнимо.

Олешкевич предложил, как один из выходов в создавшемся положении разрешение пользоваться поглощающими колодцами, но при соблюдении непременнаго условия биологической очистки спускаемых нечистот.

К.М. Петров предлагает воспользоваться зимнем временем и завести простые колымаги, на которых можно вывозить замерзшия нечистоты.

Г.И. Губкин и Н.А. Макаров находили, что необходимо на особом совещании всесторонне выяснить затруднительное положение города в санитарном отношении, изследовать причины создавшегося положения и на безвыходность положения сообщить подлежащим министерствам после обсуждения думой доклада этого совещания.

С этим предложением комиссия согласилась, а городской голова заявил, что к следующему заседанию думы они изготовят доклад по ассенизационному вопросу.

Цены на жизненные продукты, предметы первой необходимости, с каждым днем поднимаются все выше и выше.

Алчности наших торговцев, кажется, нет предела.

В магазинах Афанасьева – на Воскресенской и Проломной и других на Рыбном, какая-то вакханалия, цены меняются по несколько раз в день.

Именитое купечество доходит до виртуозности, взвинчивая цены на тот или иной продукт.

У этих господ, потерявших совесть в погоне за наживой, сейчас самая горячая пора – «страда» – «сенокос».

Или, вернее, пир во время чумы.

Они соперничают друг перед другом в чрезмерном вздутии цен.

– Почему так дорого? – спрашиваете вы, например, в магазине на Рыбном.

– Хе-хе-хе! Если вам здесь кажется дорого, обратитесь к Афанасьеву на Воскресенской, там заплатите еще дороже, нахально отвечают вам на ваш вопрос.

Без всяких других объяснений причины вздорожания продуктов, еще вчера продававшагося дешевле.

Конечно, своеобразная логика, но что с ними поделаешь.

Купцы теперь «господа положения» и торгуют по ценам как Господь на душу положит.

Фунт скоромнаго масла можно сейчас купить только за 2 р. 75 к., фунт постнаго подсолнечнаго – 70 к., мясо по таксе 40 к., но за эту цену нигде не найдешь.

К рыбе и приступа нет. Маленькие карасики и подлещики 80 к. фунт, малосоль – судак и сазан 70-80 к.

Гусь, стоивший в прежнее время 60-80 коп., продается сейчас за 4 руб. и т.д.

Про молоко на базаре осталось одно воспоминание.

Если желаете купить молока, нужно часа в 4 утра идти дорогой в Кижицы иди к окружной лечебнице, там встретить продавца-крестьянина и «уломать» его, чтобы он согласился продать четверть молока за 1 р. 25 к.

– Пошла ты от меня с твоими 1 р. 25 к., ворчит подгородный мужик, отдам тебе, а на базаре поди цена-то до 2 руб. дошла.

И только после долгих уговоров и клятвенных обещаний, что и на базаре он дороже не продаст, мужик, как-бы оказывая благодеяние, отдает обывателю четверть молока.

– Ну, бери, что-ли, Бог с тобой, вкушай на здоровье.

И вот, только после такой прогулки, не менее 6 верст в два конца, счастливая хозяйка возвращается домой с молоком.

Что-же такое? До чего мы дошли? Что будет дальше?

Неужели так-таки и нет никакой властной узды на прожорливых купцов?

Второе представление «Гугенотов» состоялось, но как и следовало ожидать не принесло дирекции ни новых лавров, ни привычнаго полнаго зала.

Режиссер г. Гецевич оказался весьма стойким в убеждении, что дозволительно инсценировать сцену купальщиц… без купальщиц – и остался олимпийски равнодушным к недоумению всей прессы по поводу подобной несообразности.

А публика, вернее, та часть публики, которая слушает оперу в первый раз, гуляет в антрактах по кулуарам и друг у друга оправляется:

– Почему бы э о королеве так упорно гнать пажа Урбана со сцены?

– Очень просто, – острит какой-то habitué, – потому что этот самый Урбан ее раздражает.

– Чем же?

– Трелями. Королеве, которой по этой части с соловьем поспорить, оно и досадно.

Я согласен с театралом. Г-жа Машир своими трелями с соловьем не поспорит.

Зато поспорил еще раз с суфлером г. Ганф. Только на этот раз не в арии, а в септете в котором он спутал вступительныя слова.

И по обыкновению растерялся.

Такая растерянность как будто бы не к лицу первому тенору… то бишь храброму гугеноту.

Зато полон самообладания глава оркестра, г. Позен, благодаря хладнокровию котораго гафф господина Ганфа был ликвидирован.

Из плюсов спектакля отметим вполне удовлетворительную Валентину – г-жу Гусеву и отличнаго Сен-Бри г. Карлашева.

Вот певец всегда твердый в партиях и работающий над ролью.

Кресло № 8

P.S. ВНЕ ВРЕМЕНИ

Положительно обесценилась человеческая жизнь. Не проходит дня, чтобы не сообщалось о массовых или единичных убийствах. Убивают с целью грабежа, из-за бутылки денатурата, в драках, ссорах, копеечных расчетов, а то и без всяких причин, просто убивают ради убийства. Над миром повисли какие то кошмары. Они растлили общественную нравственность, разнуздали дикия страсти, которыя и царят в атмосфере общей растерянности и разложения…

Кровавый туман, очевидно, располагается с фронта, окутывает сознание, заволакивает мысли, пьянит, заражает головы запахом крови и здесь в тылу. Убить человека стало поразительно легко. Исчезло сознание греховности. Не осталось ничего, чтобы сдерживало дикие порывы инстинкта. Ослабли, повидимому, «задерживающие центры» человеческой морали, и создалась та хаотичность в оценке совершаемого, которая наблюдается в настоящее время во всех областях нашей печальной действительности.

У мирно и покойно живших стариков – мужа и жены – Ивановых сняла себе комнату молодая, пригожая крестьянка Катерина Махова.

Вскоре к ней стал часто ходить пекарь Иван. Хозяева поняли, что сожитель, и охотно принимали его.

Ивановы считались людьми зажиточными. Недавно они продали дом в Козмодемьянске, откармливали свиней на убой и, кроме того, варили и продавали брагу.

Повадились к Маховой ходить, кроме пекаря Ивана, еще двое товарищей Иван Иконников и Михаил Краковский, оба молодые парня.

Все четверо вскоре подружились и нередко за хмельной брагой вели разговоры «где бы денег достать поскорее».

– Деньги-то у стариков! А они уже пожили. Пора и честь знать. Только заедают чужой век!..

К такому выводу пришла компания.

Деньги у стариков, действительно, были. Не Бог знает, конечно, какия, – козмодемьянские деньги, – но лежали в сберегательной кассе.

Как-то вечером Ивановы пригласили Махову и пекаря Ивана пить чай, и за чаем поссорились.

Не сошлись в убеждениях. Махова умышленно не соглашалась со стариками и раздражала дерзкими ответами. Они ее выгнали из за стола и потребовали, чтобы утром она очистила квартиру.

Иван вступился за сожительницу и, ругаясь, ушел. Махова проводила его. Пошептались.

Старики разбрелись на ночь, – старик на печь, а старуха в спальню. В дверь, однако, скоро постучались, и Махова впустила Иконникова и Краковскаго.

– Еще не спишь старик? – спросил Иконников.

– Еще не сплю! – отозвался старик.

– А свиней ты порезал?

– Порезал. А что?

– Теперь мы тебя зарежем! – сказал юноша и выхватил из-за голенища сапога нож.

На шум из спальни выглянула старуха и подняла крик, а старик Иванов схватил со стены висевшее близ печки ружье.

– Катька, подай-ка топор! приказал Иконников. Махова подала три на выбор.

Одним ударом обухом в висок со старухой было покончено. Парализованный ужасом старик держал ружье, руки его тряслись. А Иконников поднялся на печь и разрубил старику голову ото лба до затылка.

Краковский стоял и смотрел.

Потом взломали сундуки, все перерыли, денег не оказалось ни копейки; нашли только разсчетную книжку.

Махова прикрыла трупы тряпьем, потушила огонь выпустила убийц, запрели дом и ворота и рано утром уехала на родину.

Кошмар!

Еще:

В поселке, в своем доме на набережной Волги, проживала Елена Железнова. Баба развеселая: продавала денатурат, любила и сама выпить и погулять с мужчинами.

Три сторожа с ближайшего завода Молчанов и два Шелоковых пришли в одиннадцать часов ночи к Железновой, выпили денатурату. Железнова вышла их проводить. В ста шагах от дома Молчанов пригласил ее побыть с ним вдвоем в ближайшей яме. Железнова согласилась. А Шелоковы пошли дальше. Вдруг из ямы раздался страшный крик. Шелоковы, чуя недоброе, убежали. А на другое утро в яме нашли труп Железновой. Одна кисть руки отрублена прочь, другая наполовину, голова глубоко разсечена, туловище проколото насквозь.

Пойманный Молчанов от всяких объяснений напрочь отказался…

Бессмысленыя дикие убийства, а потому особенно страшыя.

Кошмары…

В. Клотский