​Когда звучит орган, то время замирает

20 ноября 2016
Культура


В Казани завершился II Всероссийский музыкальный конкурс по специальности «Орган». «Казанский репортер» отметил, что нерядовое событие прошло скромно. Ни телекамер, ни вспышек фотоаппаратов, ни толпы жаждущих пообщаться со знаменитостями.

Конкурс позиционируется как возрождение традиций всесоюзных конкурсов, первый из которых прошел еще в 1933 году. Его четырехлетняя цикличность, охват всех академических специальностей и участие всех регионов нынешней России должны были бы привлечь к себе пристальное внимание. Однако этого почему-то не случилось. Ни телекамер, ни вспышек фотоаппаратов, ни толпы журналистов, жаждущих пообщаться со знаменитостями, вошедшими в состав жюри, замечено не было. А ведь событие-то, прямо скажем, не из рядовых.

– В советские годы в конкурсах подобного уровня участвовали только те инструменты, которые потом выходили на состязания в Международном конкурсе имени Петра Ильича Чайковского: фортепиано, скрипка и виолончель. А теперь мы можем услышать и духовые инструменты – медные (валторна, труба, тромбон, туба) и деревянные (флейта, гобой, кларнет, фагот, саксофон), и арфу, и орган… Конкурсы органистов вообще носят спорадический характер. А тут – регулярный всероссийский конкурс, в котором раз в четыре года могут показать себя наши молодые музыканты, – отметил председатель жюри, профессор, художественный руководитель Московской государственной академической филармонии, композитор Александр Чайковский.

Наверное, все это так. Но, насколько я помню, с 1988 по 2007 год уже проводился старейший в стране Всероссийский открытый конкурс органистов, с 1999 года проходит Международный конкурс органистов имени М.Л. Таривердиева, с 2008 года – Международный конкурс органистов имени А.Ф. Гедике, а весной следующего года состоится I Всероссийский открытый конкурс юных органистов имени И.С. Баха. Не слишком ли много органных состязаний на сравнительно небольшое число органистов в нашей стране?

– Много конкурсов не бывает, – считает Чайковский. – Настоящий художник должен быть востребован. Он не должен быть ни голоден, ни беден. Мало, конечно, среди больших художников богачей, это верно. Но настоящего художника должны хотеть слышать везде и всегда. И если он востребован, то тогда может перенести и голод. А вот если нет ни востребованности в мастере, ни его желания переносить тяготы и лишения, значит, с обществом что-то не в порядке.

Четыре дня мэтры слушали участников, у каждого из которых была часовая программа. Конкурс проходит в три тура, и в каждом предлагалось выбрать для исполнения весьма непростые произведения И.С. Баха, Д. Букстехуде, Ф. Мендельсона, Н. Брунса, С. Танеева, А. Глазунова, Х. Кушнарева и ряда других отечественных и зарубежных композиторов. На предварительных прослушиваниях, которые проходят во всех федеральных округах, были отобраны девятнадцать органистов. В первом туре участвовали семнадцать человек, на второй были допущены девять, а на третий – всего четверо.

– В сравнении с прошлым конкурсом, проходившим в Калининграде в 2012 году, мастерство участников значительно выросло, – уверяет Александр Владимирович. – Я вообще считаю, что все девять человек, которые играли во втором туре, очень перспективны. А очень хорошие органисты нам крайне сейчас необходимы. Талантливая молодежь должна заменить тех, кто уже сходит со сцены. Девять дней как нет с нами Гарри Гродберга, ставшего символом мирового органного искусства. Казалось, он вечен. И до последних дней выходил на сцену.

...Музыка росла, поднималась, обступала плотным кольцом многозвучий, через которые, казалось, как через лабиринт, никогда не пробраться непосвященным. И вдруг вся эта мощь рассыпалась на тысячи серебряных колокольчиков, звонким ручейком устремившихся куда-то вдаль. Но достигнув линии горизонта, музыка вновь собралась с силами и выросла сказочным дремучим лесом, где вместо деревьев к небу тянулись огромные ракушки, а в них долгим эхом раздавалась непостижимая тоска по чему-то несбывшемуся.

Участники сменяли друг друга: семеро петербуржцев, три москвича, три казанских органистки, два нижегородца и по одному представителю из Волгограда и Новосибирска в возрасте от 20 лет до 31 года. Строгий судейский состав оценивал и технику исполнения, и артистизм, и регистровку.

– Фантазия при регистровке органа столь же важна, как, например, оркестровка – изложение музыки для исполнения ее каким-либо составом оркестра или инструментальным ансамблем. Мне как композитору это особенно близко, – пояснил председатель жюри.

Дело в том, что регистровка, являясь одним из исполнительских средств, прежде всего направлена на выявление тембра и динамики, силы звука. Специфическим свойством органа является то, что тембр и сила у него не пересекаются, но связаны. Если дан тембр, то дана и сила, и наоборот – определенная сила требует столь же определенного тембра. Подобная взаимосвязь, основанная на постоянстве тембра и силы каждого регистра, нигде более не выражена с такой непреложностью, как в органе. И это составляет одну из главных трудностей регистровки.

Обычно, когда говорят об органистах, восхищаются их умением держать под контролем бессчетное множество кнопок и рычагов, одновременной игрой ногами и руками. Но всего этого можно достичь упорными тренировками. Сверхзадача для исполнителя – направить технические возможности на выражение философской сути музыкального сочинения. Мастерское и тонкое владение регистровкой органа сделало исполнение пространственным, наполненным поистине космической беспредельностью.

– В мире нет двух одинаковых органов. Конечно, те, кто знаком с казанскими инструментами, оказались в более выигрышном положении, им не надо было приспосабливаться. Но, с другой стороны, в этом и есть состязательность – умение быстро понять незнакомый орган. В этом специфика профессии органиста. Он, гастролируя, играет на разных инструментах и должен уметь быстро адаптироваться к новым условиям, – продолжил пояснения Александр Владимирович.

Кстати, первый концертный орган в Казани появился еще в 1972 году. В 1997 его заменили на оснащенный по последнему слову техники фирмой Flentrop. В нем десять тысяч труб, самая маленькая из которых, размером с карандаш, звучит очень высоко, а самая большая – шесть метров в длину, широкая и очень низкая по звучанию. В 1978 году в Казанской консерватории был установлен инструмент фирмы Oule. Конкурсанты попробовали свои силы и на том, и на другом: первые два тура проходили в органном зале Казанской государственной консерватории, а третий тур и гала-концерт лауреатов – в Государственном Большом концертном зале имени С. Сайдашева.


Есть, правда, в Казани и третий инструмент – механический орган Welcker в евангелическо-лютеранской церкви Святой Екатерины. Впервые он зазвучал здесь весной 2011 года в умелых руках ректора Казанской государственной консерватории Рубина Абдуллина.

– Орган не востребован сейчас у современных композиторов. Чтобы писать для органа, надо его очень хорошо знать. А молодые композиторы и рояль-то знают плохо. Музыка теперь сочиняется за компьютером. Орган намного сложнее рояля: мало того, что два мануала, так еще и ноги работают. Поэтому орган рассматривается ими только как краска, а не как самостоятельный инструмент. Боятся молодые для органа писать, – сокрушается Александр Чайковский.

Между прочим, и сам он, один из известнейших и активно работающих композиторов нашего времени, ярко заявивший о себе еще в 70-е годы прошлого столетия, не создал для органа ни одного произведения.

Вот среди отечественных современных произведений пользовались спросом у конкурсантов сочинения Ирины Дубковой, Христофора Кушнарева, Владимира Рябова, Дмитрия Шостаковича. А ведь можно было бы, наверное, подобрать репертуар и из произведений современных казанских композиторов: для органа писали Рашид Калимуллин, Шамиль Шарифуллин, Леонид Любовский, Лоренс Блинов, Александр Миргородский. Но даже многократно повторенная классика, не говоря уж о недавно написанных произведениях, звучала в исполнении конкурсантов по-разному, удивляя слушателей многообразием красок и возможностей органа.

Так, эксцентричная пьеса современного французского композитора, органиста и педагога Тьерри Эскеша Evocation II зазвучала на удивление джазово в талантливом исполнении студента IV курса Санкт-Петербургской государственной консерватории Мансура Юсупова. А завоевавшая третье место студентка магистратуры Новосибирской государственной консерватории Екатерина Данилова, исполняя ставшую уже классической «Пассакалию» Христофора Кушнарева, воссоздала мозаичную картину мятущегося мира чувств современного человека.

Обладатели первой и второй премий шли все время, по выражению председателя жюри, «ноздря в ноздрю»: Владимир Королевский, ныне ассистент-стажер Санкт-Петербургской государственной консерватории, и Вероника Лобарева, преподаватель по классу органа в средней специальной музыкальной школе при Казанской консерватории. Слушая их выступления, я, честно говоря, и сам не мог отдать кому-либо предпочтения. Нежная, мягкая, обволакивающая игра казанки Вероники Лобаревой погружала в философические размышления о бренности всего земного. В ее исполнении было все – и любовь, и вера, и надежда, и страх, и грядущее блаженство. Тогда как мощное и величественное звучание органа в руках волгоградца Владимира Королевского напоминало слушателям о том, насколько жалок и беспомощен человек перед божественной стихией.

Четыре дня, три тура, семнадцать конкурсантов и, в общей сложности, тридцать три часа органной музыки. Казалось бы, должно наступить пресыщение. Но нет, едва смолкли последние звуки на гала-концерте, как захотелось вновь погрузиться в этот невероятно сложный, гармоничный и бесконечный мир органа. Погрузиться – и воспарить над самим собой.


Зиновий Бельцев.

Комментарии

  1. Григорий 7 лет назад
    Приятно читать, спасибо автору!!!!!
Присоединяйтесь к нам в соцсетях!