Вход Николаич - это синие штаны с бабочками (6 карманов – это вам не шутки!), голубая косынка, матроска, бело-желтые ботинки и барабан на шее. На всякий случай, смотрите по спинам – должна быть соответствующая гордая надпись. Вжика – это желтая шапочка со значками, синий комбинезон и оранжевый рюкзак с брелками. Ее выдаст внимательный взгляд – ничего не скроишь. С десяток улыбающихся лиц – это отважные жители Дома из отделения онкологии и неврологии.
Летом 2013-го года на территории Детской Республиканской Клинической Больницы появилась семейная гостиница — специально для родителей, которые во время лечения детей живут с ними рядом и помогают бороться с болезнью: Дом Роналда Макдоналда, построенный благодаря одноименному благотворительному фонду.
Семьи живут в Доме Роналда Макдоналда совершенно бесплатно: кто один день, а кто и 8 месяцев. Это настоящий «Дом вдали от Дома» для семей, чьи дети проходят длительное лечение в ДРКБ. За время работы в Доме успели пожить более 1200 родителей и детей, а одновременно могут разместиться 24 семьи. У каждой семьи– отдельная спальня, где можно побыть в уединении. А в уютной гостиной Дома родители всегда могут отдохнуть и пообщаться, пока детки рядом проводят время в игровом уголке или за компьютерами. Кстати, Дом Роналда Макдоналда создан по принципам доступной среды. Весь первый этаж семейной гостиницы (в том числе четыре спальни) подготовлен для проживания детей с ограниченными возможностями, как и игровая площадка рядом сДомом, специально оборудованная для мальчиков и девочек на колясках. Самое главное, что в Доме Роналда Макдоналда дети получают то, чего не может сделать ни одно лекарство,– поддержку своих близких и родных. Для того, чтобы получить возможность здесь жить, родителям нужно написать заявление на имя главного врача ДРКБ МЗ РТ Шавалиева Р.Ф., которое рассмотрит специальная комиссия и, учитывая тяжесть заболевания ребенка и удаленность проживания семьи от Казани, даст направление для заселения в гостиницу.
С родителями работают психологи больницы, которые проводят занятия по ресурсотерапии и арт-терапией. Каждое утро дети с мамами и папами уходят утром в больницу на лечение и возвращаются в Дом, где они читают книги, играют, сидят за компьютером и ведут обычный образ жизни, и самое главное - мама всегда рядом. Такой мирок, где все себя чувствуют, что они дома, что все хорошо. Именно сюда пришли больничные клоуны – Вжика (Полина) и Николаич( Костя).
- Можешь говорить «Эй ты!». Ему! – обращается к нам Вжика, представляя коллегу.
- А вы здесь живете? – интересуются девочки-волонтеры Алина и Юля.
- Да, в подвальчике. Выше не пускают… цензура, - зловеще шепчет Вжика.
Я сижу на ортопедическом коврике в виде дороги, меня аккуратно объезжает игрушечная машинка, полицейская. Посреди комнаты расставлены 3 детских столика, там кипит работа. Сегодня волонтеры предлагают ребятам сделать настоящего домовенка из соленого теста. На белых скатертях стаканчики с водой, баночки краски. Вот появляется на свет целый вкусно пахнущий пакет теста. Николаич радуется – надеется, что настало время пирожков. Он лукаво убеждает кого-то, чтобы домовенок был зеленый «Ему плохо!». Через минуту он уже у другого столика.
- Я понял, это китайцы получаются - у них желтый цвет кожи!
- У тебя не голова, а блинчик какой-то, Масленица давно прошла! – «капризничает» Вжика.
Судя по разноцветным ладошкам обитателей Дома, бежевый цвет домовятам не светит. А еще им не светят 5 пальцев, ребятам не жалко слепить все 6.
- Дайте нам еще один нос, мы тут без носов! – суетится мамочка на игровой зоне.
- О, ежик! – Николаич поднимает на голову зеленый табурет, потом прикладывает к животу: «Я корова!». Он передумывает, это не «корова», а «му-му-ка». «Стрекозел», «Черепулька», «Ящперица», «Башмаглот», «Лапохвост», «Зубохват» – каждое новое слово ребята встречают взрывом хохота. Они отчаянно перемазываются краской, но продолжают демонстрировать всем и вся свои поделки.
- Вытирай об тетеньку, она белая – заговорчески предлагает клоун соседу по столу. Чтобы расположить «тетеньку», Николаич декламирует стих. Улыбка под накладным носом тянется до ушей: « …Тормозите лучше в папу. Папа мягкий - он простит!».
Маленькая Камилла показывает своего домового. Клоуны выносят вердикт.
- Именно так выглядят канадские хоккеисты, после того, как встретятся с нашими!
После мастер-класса мы заходим в переговорную. Я надеюсь на серьезный разговор, но клоуны почему-то продолжают дурачиться. Говорят про того, как научились шить летние шорты, выщипывать брови, про «абстракционизм» без буквы «т».
- Когда нет рядом детей, тогда можно говорить, – серьезно говорит Вжика, когда вдруг заглянувшая малышка наконец исчезает за дверью, - когда ты без носа - все, ты-человек!
Стоит девочке скрыться, они почти синхронно разворачивают стулья спинками к двери и снимают бордовые носы. Есть четкое разделение – здесь и в жизни. Клоуны на своих страничках в Контакте пишут не как Костя и Полина и настоящие имена не говорят.
Полина в свое время встретила первого больничного клоуна в России Константина Седова и Вадима Ларченко – педагога больничной клоунады. Они пришли в Институт культуры на кафедру режиссуру театрализованных представлений и праздников.
У Кости низкий голос, который он делает мягче во время образа. Называет себя «аниматором время от времени», работал на телевидении. От коллеги он узнал про кастинг в школу клоунов и вот захотел отдать долг обществу. Признается, было страшно, перенесет ли детскую боль – в тот момент сам готовился стать отцом.
- Меня научили первому правилу: «жалеть – нельзя».
Это сложнее всего. Сначала Костя рассказывал все жене, приходя домой, пока она однажды не сказала: «Знаешь, не говори ничего. Не надо». Сейчас он снимает нос, выходя из больницы, и может почти не помнить, что было. Московские коллеги завидуют.
У ребят специфические костюмы, ориентированные на больницу: нет бешеных париков, сумасшедшего грима. Внешний вид – еще не залог понимания детей.
- Даже если они тебя знают, даже если любят, даже если вы дружите давным-давно, они могут быть в этот день, неделю, месяц на гормонах и это - совершенно другой человек: скачки настроения, неадекватное поведение, агрессия, поэтому зачастую контакт найти очень тяжело, – объясняет Полина.
В отделении, где дети лежат долго, родители просто устают дежурить и просят клоунов минут на 15 их подменить - доверяют. Подробно о болезни каждого ребенка клоуны не знают, но спрашивают о ситуации в отделении перед приходом. 2 раза в неделю по 3-3,5 часа – это 3-5 минут на ребенка в одиночной палате или 7-10 минут на общую. Много приходится говорить с врачами каждого отделения, с психологами. Клоуны узнают, что дети чувствуют до, во время и после той или иной процедуры. 85-90% программы – импровизация. Хотя есть наработки с фокусами, шариками, песенками. Если у ребенка скоро операции, которой он боится – нужно подробно разыграть эту операцию на зайчике Степе и волке Митрофане. Иногда клоуны даже не представляются – не так важно, как их зовут, важнее просто поиграть.
- По ситуации работаем. Ты подходишь к палате и не знаешь, кто там. Заглядываешь, и твоя задача (этому учат) – достаточно быстро оценить ситуацию и понять, что здесь происходит, - говорит Костя-Николаич.
Первая волна казанских клоунов не без труда наладила контакт с больницами, врачами, родителями, так что сейчас, 4 года спустя их не воспринимают в штыки. В Казани действует профессиональная организация «Больничные клоуны», куда берут с 23-х лет с профильным образованием: педагогов, режиссеров, актеров, музыкантов, дизайнеров. Самому движению в России – 10 лет, в мире – 29. Активисты бесплатно помогают тяжелобольным детям на стационарном лечении арт- и игротерапией.
- Сначала было непонимание. Здесь все серьезно – госучреждение. Какие клоуны? – вспоминает Костя. Ему хочется, что в Казани было более серьезное отношение государства, официальных структур, а не «Ну ладно, сходите - повеселите!», – первый вопрос в основном «У кого-то праздник? А почему их пустили? Они имеют право зайти?»
- Самая главная задача больничного клоуна – отвлечь, – говорит Полина, - не подружиться, не полюбиться ребенку, отвлечь. Тяжелая больничная атмосфера, процедуры - ребенок беззащитен, это все влияет на его эмоциональное состояние. Мы приходим отвлекать – такая частичка детства появляется в их жизни.
- Некое беззаконие. Это больничная структура: распорядок дня, сюда нельзя, туда нельзя. Родителей нет зачастую. Маленькие дети в шоке, что те, на кого они молились, папа-мама, не могут помочь. Здесь главные, оказывается, другие дяденьки и тетеньки, которые делают уколы, лезут в рот, нос, уши. Ребята ничего не могут, им ничего нельзя. И вдруг приходят такие люди, которые говорят, что кое-что можно, дают легкую безбашенность.
- Больные дети завидуют здоровым?
-Ребенок – по-моему, ребенок. Он не понимает. Мать может сидеть рядышком и, глядя, как он, с тяжелым заболеванием, улыбается, пытается играть, хотя, может, ручки не очень работают, она плачет, скрывая от него слезы. А ребенок просто радуется. Он здесь и сейчас. Мама – взрослый человек, она понимает все, даже, как бы это жестоко не звучало, что ребенок – конечен. А ребенок должен жить, сколько бы ему не осталось. Он должен жить как ребенок.
- Как вы узнаете, что ребенок умер?
- О первом ушедшем ребенке, с которым я работала, узнала по телевизору. Как раз вроде начали заселять в хоспис, который открылся недавно. Этому мальчику по каким-то причинам отказали. Он конечно, не из-за этого умер. Я увидела репортаж про него. Иногда узнаем от врачей. Недавно пришли с партнером. Была такая атмосфера в отделении… никто из врачей не сказал, что случилось. Кто-то из родителей проронил, о том, что ребенок ушел. Важно быть в образе – грим, нос – это твоя защита от подобных моментов, чтобы не принять на себя такой сильный удар.
Через 20 минут разговора в кабинет снова заходит Камилла. Фотограф предупреждает, и клоуны быстро натягивают носы. О нашем существовании они забывают, сосредоточившись на девочке в сером костюме.
- Эээ, не надо в ухо розетку! – возмущается Николаич, когда Вжика уговаривает Камиллу принести подзарядник и подзарядить товарища.
- Нет. Надо купить в магазине! – произносит девочка.
В итоге Николаич увозит малышку кататься на стуле по коридору, а Вжика зачарованно пускает для ребятни мыльные пузыри. Их обступают жители дома, пока клоуны не скрываются за стеклянными дверями в своих пестрых нарядах.
- Я расскажу вам случай,– говорит Юля Маркова, директор Дома Роналда Макдоналда, - Иду около «Корстона» по остановке. Навстречу мама с девочкой. У ребенка – церебральный паралич. Они общаются. Для меня – обычный ребенок. Кто-то из маленьких рядом говорит «Смотри так жалко ее». Эта девочка спрашивает: «Мама, а зачем он так говорит? Я же нормальная, у меня все хорошо». Все люди с таким заболеванием, дети, взрослые – они такие же, как мы.
В коридорах Дома царит душевная атмосфера. Мамы готовят на кухне любимые блюда детей, дети с папами играют в игровой, кто-то читает книги.
Я спрашиваю Юлю, каково им.
- Мы все здесь и персонал и волонтеры делаем все, чтобы дети чувствовали себя естественно. Это настоящий дом вдали от дома! У каждой семьи ситуация разная, но мы все ожидаем, что ребенок выздоровеет и счастливая семья поедет домой.
Комментарии