Почему в Африке нет джаза

10 апреля 2016
Культура


Шансы встретить в казанском рок-баре авторитетных господ из мира джаза профессора Санкт-Петербургского университета культуры и искусства Владимира Фейертага и профессора аналогичного казанского вуза Анатолия Василевского невелики. Однако факт – они там были. Причем, в компании с журналистом «Казанского репортера» Ольгой Юхновской.

Место для интервью – рок-бар – гость Казани, историк джаза, бесподобный рассказчик и питерский интеллигент Владимир Фейертаг выбрал потому, что хотел «послушать в приличном месте игру казанского джаз-коллектива».

НА 100-ЛЕТИЕ ЛУНДСТРЕМА ГОРОД НЕ ДАЛ НИ КОПЕЙКИ

А дело было на фестивале Лундстрем-Fest-100. Он проходил с 5 по 7 апреля в Казанской консерватории им. Н.Жиганова. Три дня включили в себя два шикарных концерта в БКЗ им. С.Сайдашева – Государственного камерного оркестра джазовой музыки им. О.Лундстрема под руководством Бориса Фрумкина и Леонида Винцкевича с командой, научно-практическую конференцию «Олег Лундстрем и традиции отечественного джаза», студенческий концерт «Фольклор и джаз», творческую встречу с историком джаза Владимиром Фейертагом. Автор энциклопедии «Джаз ХХ век» и многих книг по истории джаза Фейертаг не только блестяще провел концерты, но и сделал доклад «Лундстрем. Победы и неучтенные возможности».

Подчеркнем, что Казанская консерватория провела фестиваль в честь 100-летия Олега Лундстрема исключительно на собственные, довольно скромные средства. Ни город, ни республика не дали на фестиваль ни копейки. Узнать об этом было горько и даже стыдно. Оркестр Олега Лундстрема прославил Казань на весь мир уже тем, что «шанхайцы» прожили в нашем городе десять лет, немало сделав для развития татарстанской музыкальной культуры. Олегу Леонидовичу было присвоено звание почетного профессора КГК им. Н.Жиганова, он неоднократно посещал наш город и после отъезда в Москву. Но до сих пор в Казани нет даже мемориальной доски на доме, где жил Лундстрем – на улице Баумана, 9 /10.

Небольшое отступление о том, в каком ритме живет Владимир Борисович. Вот у кого учиться надо организации личного времени и пространства! Посудите сами: прямиком из аэропорта Фейертаг появился на пресс-конференции, через два часа, едва переведя дух, уже вел концерт оркестра им. Лундстрема. На следующий день прошла его великолепная лекция «О джазе и не только», незаметно перешедшая в дискуссию. Полтора часа для слушателей пролетели, как один миг. Рассказчик он бесподобный, молодежь слушает его, натурально раскрыв рты. Фейертаг – он один такой на всю Россию!

После лекции Фейертаг без паузы приступил к беседе с журналистом «Казанского репортера», которую через час неожиданно предложил продолжить в… рок-баре.

– И договорим, и послушаем казанцев» (джазовую певицу Ольгу Скепнер и пианиста Андрея Руденкоред.).

Вечеринкой музыкальный критик остался доволен. Наутро, как ни в чем не бывало, бодрый Фейертаг стал первым докладчиком научно-практической конференции, внимательно слушал коллег весь день, а вечер снова провел на сцене в компании пианиста Леонида Винцкевича и его друзей. А еще же закрытые посиделки по случаю завершения фестиваля… И куда же оправился на следующий день профессор Фейертаг? В Питер? Как бы не так! Джазовый критик двинул в Уфу, на ХХ международный фестиваль «Розовая пантера».

Кстати, 27 декабря Фейертагу исполнится 85! На вопрос, как он намерен отметить эту дату, Владимир Борисович морщится: «Это разве юбилей? И дата не круглая. Приезжайте-ка лучше в Питер, на Фонтанку, 41. Приглашаю на вечер в честь дня рождения Дюка Эллингтона», который я организую 29 апреля».

ДЖАЗ РОДИЛСЯ НА СТЫКЕ ДВУХ КУЛЬТУР

На открытой для всех желающих встрече в малом органном зале КГК им. Жиганова Фейертаг выдвинул ряд неординарных тезисов, один из них – готовая сенсация:

– У меня есть парадоксальное суждение, небесспорное, однако я считаю, что джаз – это музыка белой расы! И – тех черных, которые случайно столкнулись с музыкальной культурой выходцев из Европы и, переварив ее по-своему, создали некий микст. Если бы джаз существовал изначально в африканской культуре, мы бы сейчас ездили в Африку на джазовые фестивали. Но факт в том, что в Африке джаза не было, и до сих пор нет. Я не отрицаю, что у афроамериканцев сохранились зачатки собственной культуры, но надо понимать, как все это было в те века устроено. Рабов из одного племени принципиально не селили в одном месте, смешивали. Им жестко навязали английский язык в качестве основы общения. Затем – религия, также на английском, чтобы они отказались от своих языческих обычаев. И в то же время рабам разрешили приносить в церкви свои барабаны, танцевать во время молитв и богослужения… Поэтому говорить, что джаз – исключительно музыка белых, неверно. Он родился при столкновении культур двух континентов.

– Сейчас уровень развития джаза в США чрезвычайно высок, – уверяет знаток. – Сотни коллективов, джазовых студий… И все же джаз – искусство больших городов. Едва отъехав за 100 километров от Нью-Йорка, вы увидите, что повсюду в маленьких барах сидят простые люди с кружками пива, которые наслаждаются исполнением кантри на банджо. И когда некоторые наивно спрашивают, может ли джаз в нашей стране быть востребован огромными массами, я отвечаю – нет. Зная историю государства и особенности нашего народа, могу предположить, что всплеск интереса мог бы резко возрасти, если бы джаз… запретили. Допустим, если бы Путин хотя бы намекнул, что джаз нам не нужен…

БАЙКИ ОТ ФЕЙЕРТАГА

С чего начинается слава. В 1960-ом вместе с барабанщиком своего бэнда Валерием Мысовским по просьбе ленинградского отделения издательства «Музыка» я опубликовал брошюру «Джаз». Это была первая книга о джазе на русском языке. Как она создавалась, отдельная история. Одно только слово «буги-вуги» утверждали четыре дня! А сколько этих слов там было, вы понимаете? Словом, книга вышла, я купил 25 штук, которые быстро разошлись. На следующий день хотел докупить, но в магазинах книг уже не было. Через год, будучи в библиотеке, я решил проверить, есть ли эта брошюра в каталоге (как-никак, думаю, я ж теперь автор!). Да, книга в каталоге обнаружилась, но в нем стоял штамп «Выкрадена». Вот с чего начинается настоящая народная слава.

Концерты на секретном объекте. Среди любителей джаза встречаются очень разные люди. Один такой преданный поклонник оказался директором ДК на Байконуре, очень настойчиво звал на гастроли: шесть концертов за два дня. Я согласился - интересно побывать на секретном объекте. Получили разрешения, допуск, поехали. На концерты приводили, ясно, солдат. И все шло хорошо. Пока на выходе я случайно не услышал, как сержант выговаривал рядовым: «Плохо строитесь. За это завтра опять вас на джаз поведу». А командир? Сидел на каждом концерте в первом ряду, с семьей, наслаждался. Что ему-то? Ведь гонорарный фонд и все прочие расходы Министерство обороны СССР оплачивало.

Работа в органах – это спасает. С некоторых пор в поездах я перестал признаваться, чем профессионально занимаюсь. Все что угодно, только не музыкант! Потому что люди пропускают мимо ушей слово «джаз» и начинаются расспросы типа: «А правда ли, что Пугачева развелась?». Мне нравится, каким способом ограждает себя от подобных граждан Сергей Беличенко (джазовый барабанщик, продюсер, публицист, общественный деятель, один из первопроходцев сибирского джаза – ред.). Он по образованию вообще-то врач-гинеколог, и когда к нему особенно назойливо пристают, Сергей отвечает: «Я работаю в органах». И ведь не врет!


О провальном интервью с Дюком Эллингтоном. В 1971-м мне довелось брать у Дюка Эллингтона в Ленинграде интервью, которое я… провалил! Плохо провел, в общем. Во-первых, я тогда еще плохо говорил по-английски, который изучал самостоятельно. А владел я в совершенстве немецким и французским… Спросил через переводчицу традиционное – о впечатлениях от нашего города, потом что-то о будущем джаза. Эллингтон прервал: «Должен вас огорчить, я не знаю, что такое джаз». «Что же вы играете?». «Музыку своего народа». Ответ меня смутил, потому что я все вопросы подготовил именно по джазу. Я замялся, разговор, короче, не получился. Меня представили Эллингтону к тому же как человека, пишущего о джазе (из лучших побуждений, конечно). И Дюк вдруг попросил у меня визитку. 45 лет назад – ну, какая визитка могла быть у ленинградского музыковеда? Много позже, в 1999-м, я рассказал об этой встрече Марсалису (Уинтон Марсалис – американский трубач и композитор – ред.), и он сказал: «Дюк вечно кокетничал, это его обычная манера». В общем, зря я смутился тогда…

Ненадежные люди. Я беседовал со многими джазовыми знаменитостями и в России, и за границей. Но никогда не представлял какое-то СМИ. Был короткий роман с телевидением, который быстро закончился. Руководство сказало: «Уж больно много у вас в джазе евреев». И действительно, весь ранний джаз в Ленинграде представляли такие исполнители, как Котлярский, Блехман, Вайнштейн, в общем, «ненадежные» люди… Но я вам скажу, что никому еще не удалось создать долгосрочный телевизионный проект о джазе, в том числе ни Алексею Баташеву, ни Игорю Бутману. И вряд ли у кого другого получится. Потому что программа целиком о джазе или об опере скучна. Это же показывать надо, а не говорить. Сейчас к тому же такое время, когда требуются лицензии и соблюдение авторских прав…


О дружбе с академиком Тарчевским. Во времена, когда Казань еще слыла джазовым городом и проводила роскошные марафоны «Джазовый перекресток», профессор Фейертаг едва ли не ежегодно был гостем Казани. Как выяснилось, тянет его на Волгу не только джаз. Оказывается, Фейертаг жил в соседних Чебоксарах во время эвакуации. Учился там с шестого по десятый класс включительно. И сидел за одной партой с будущим академиком РАН и АН РТ Игорем Тарчевским. На редкость крепкой оказалась та школьная дружба, длящаяся более 70 лет. Еще не было случая, чтобы Фейертаг остановился в казанском отеле, этот вопрос даже не обсуждается – только на Маяковского, в доме Тарчевских!

– Свои детские годы на Волге вспоминаю добром, - говорит Владимир Фейертаг. – С ребятами мы доплывали до середины реки на пароме, одежду оставляли кому-то одному из команды, остальные прыгали в реку и плыли на пляж. Когда я вернулся в Ленинград, то был лучшим пловцом среди своих знакомых. А с Игорем мы не только за одной партой сидели, мы и жили напротив, были вхожи в семьи. И наши жены тоже дружат.

В эвакуации мы были в Чите, Хабаровске, Благовещенске и только потом переехали в Чебоксары, где работала сестра мамы. У нас с Игорем разница почти в год: он – январский, а я – декабрьский. Он в детстве был двоечник, его на второй год оставили. Я тоже учился ужасно, но с восьмого класса подтянулся, и дела в учебе наладились. Военные годы были безобразные: хулиганили, дрались, даже дрова воровали. Конечно, нас, театральных детей, улица тоже коснулась… Но у нас был очень дружный класс, мы встречались даже в студенческие годы, специально для это списывались, назначали время и место. У Игоря Тарчевского я бывал и на его даче в Марий Эл.

Достоин ли Лундстрем музея? У меня нет однозначного ответа, надо ли создать музей или даже памятник Олегу Лундстрему. Существует фонд его имени, но чем он занимается, для меня загадка. Мемориальная доска – это не проблема. Ее легко установить. Но чтобы музей? Наверное, Лундстрем – не та фигура… Впрочем, в отечественном джазе нет вообще такой личности, которой следует посвятить музей. Мы делали эксперимент в Петербурге совместно с театральным музеем, нам выделили Шаляпинский особняк, в котором по выходным шли концерты, была приличная экспозиция, стенды, рассказывающие об истории петербургского джаза. Но в будни в музей джаза никто не ходил. Идея постепенно заглохла. Думаю, нигде такой музей вы не организуете, он просто не будет востребован. В музее джаза надо постоянно играть! На что там смотреть? На личные предметы? Это скучно. Есть Государственный архив джаза в Ярославле, пожалуй, это главнее. Со временем и я свой большой архив планирую передать туда.

Ольга Юхновская.





Комментарии

  1. Вильям 7 лет назад
    >факт в том, что в Африке джаза не было, и до сих пор нет

    При всём уважении к мудрейшему Владимиру Борисовичу хочу заметить, что знание матчасти его слегка подвело - в Африке, по крайней мере в двух регионах - Нигерии (саксофонисты Питер Кинг и Феми Кути) и ЮАР (пианист Абдулла Ибрагим, трубач Хью Масекела, флейтист Зим Нгквана), как минимум уже около 50 лет есть свои в высшей степени оригинальные джазовые сцены. Можно вспомнить и про таких невероятно своеобразных джазовых импровизаторов, как вибрафонист/клавишник Мулату Астатке и покойный саксофонист Гетатчеу Мекуриа (оба из Эфиопии) - это тоже звёзды мировых джазовых фестивалей. Кстати, Хью Масекелу обещает привезти в Россию Игорь Бутман.
  2. Фейертаг В.Б. 7 лет назад
    Согласен, есть в джазе десяток африканцев, но все они стали знаменитыми либо в Англии, либо в США. Я читал интервью Масекелы о том, что в ЮАР джаз никому не нужен. Правда, было это давно. Так что в целом принимаю поправку. Спасибо, Вильям.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях!