Октябрь 1917. Спецвыпуск: революция

Неизвестность и страх царили в Казани ровно сто лет назад, когда в России свершилась революция. Горожане жили слухами. Газеты либо вообще не выходили, либо выходили с перебоями. Но и те редкие издания, которые печатались в городе, не несли утешительных вестей. «Казанский репортер» продолжает документальный проект «Последний год Империи». Пожелтевшие страницы газет листала Светлана Брайловская.

Жизнь страны, жизнь народа с каждым днем все боле и более омрачается. Бедствия как зловещиа тучи наступают со всех сторон, и кажется нет и не будет им конца. Еще не исчерпаны, не изжиты страшныя бедствия войны, как уж по стране стоном стоит, разливается новое горе, новая беда народных волнений, аграрных безпорядков, погромов и всякой неурядицы.

Пылают помещичьи усадьбы, вырубаются леса, разбиваются винные склады, пьяные, озверелые люди бросаются грабить и избивать мирных жителей... стон, вопли и проклятиа несутся к небу с пламенем пожаров, моля об отмещении - нет дня, чтобы газеты не принесли десятков сообщений об этой страшной неурядице, в которой одичавшие люди с хохотом и надругательством истребляют плоды трудов своих и общее народное достояние. Не только сжигаются и разрушаются прекрасныя дорого стоящия усадьбы помещиков, в которых каждое бревнышко, каждый кирпич – положены руками крестьянина, но истребляется скот, вырубаются прекрасныя сады, которые давали и могли бы давать громадный доход.

Неужели крестьянам не приходит в голову та простая мысль, что ведь все это - можно обратить в общественную пользу, что дом, например, можно отдать под школу, под волостное земство, под больницу, сад – арендатору – а племенной скот сохранить для улучшениа породы крестьянского же скота? Ведь, если земля должна принадлежать трудовому народу и должна быть отобрана у помещиков, то из этого ничуть не следует, что нужно истреблять и все добро, сношенное за долгие годы в усадьбу руками самих же крестьян. Истребляя усадьбы, они истребляют свой труд.

Но ослепленте свободой и какая-то дикая жадность к истреблению доходят до того, что крестьяне бросаются рубить, хищнически безсмысленно истреблять не только помещичьи леса, но даже и леса казенные, земские и городские. И что печальнее и ужаснее всего, леса истребляются в таких губерниях, в которых их и без того мало, как хотя бы в той же Казанской губернии, Самарской, Волынской.

И нет людей, которые остановили бы этих безумцев, которые растолковали бы им, что истребляя леса, они зовут на свою землю засуху и неурожай, которые и без этого уже довольно частые гости в русской деревне…

25-го октября артилерийская стрельба продолжалась до вечера. С наступлением темноты артиллерия замолкла. Бой продолжался только из ружей. Весь день телеграф не принимал частых телеграмм. Принимались только военные. На улицах с наступлением сумерек стало безлюдно. Редкия прохожие пробирались с опаскою возле стен зданий. По улицам расхаживали патрули из добровольцев, преимущественно учащихся, вооруженные ружьями и револьверами. Встречая прохожих, патрули останавливали их и предупреждали, чтобы они после 9 час. вечера на улицу не выходили… Настроение было тревожное… Жители находились в тревоге… Ходили разноречивые слухи… Что творилось в лагерях сражающихся и «на фронтах» никто не знал… А бой шел… Позднее стало известно, что на помощь юнкерам на Арское поле прибыло много добровольцев, которые заняли окопы и вступили в бой… Линия окопов тянулась от кладбища по односторонке Академической слободы до Калугиной горы… Юнкера заняли ямки за ветеринарным институтом… Телеграф, почта и другия правительственныя учреждения продолжали охраняться юнкерами… Таким образом, было ясно, что положение пока не изменялось. Но в тоже время носились тревожные слухи, что ночью произойдет новое кровопролитие, т. е. возставшие войска пойдут в решительную атаку и попытаются захватить город… Передавали, что уже начался обход города со стороны р.Казанки и со стороны вокзала… Но точных сведений получить было негде… Около 10 час. вечера стало известно, что юнкера с Арского поля отступают, но не под натиском возставших, а по невестным соображениям… Немного ранее несколько орудия, стоявших на Арском поле, были увезены в крепость… Таково положение было вечером 25 октября.

С раннего утра вчера на улицах стали появляться прохожие… Все интересовались положением города… Выстрелов было не слышно… Стояла тишина… Патрули с улиц исчезли… Кое где можно было видеть только милиционеров… Обыватели бегали по городу в поисках хлеба, да его нигде не было… Большие магазины не открывались… Настроение было тревожное… Выяснилось, что бой продолжался всю ночь, причем перевес явно склонялся на сторону возставших… Тем не менее решительной победы они не одержали… Передавали, что ночью была атака на крепость, но окончилась неудачей… Однако позднее пояснилось, что произошло перемирие и больше не ожидается… Оказалось, что юнкера добровольно прекратили защиту города и снявшись с позиций ушли в крепость… Причиной послужила телеграмма петроградскаго телеграфнаго агенства с извещением, что в Петрограде власть перешла в руки Совета и с депутатами Временнаго Правительства низвергнуто. Ввиду этого защищать юнкерам было больше нечего и они прекратили защиту… Еще позднее выяснилось, что бой прекратился на условии ареста командующаго войсками, военнаго комиссара и некоторых других должностных лиц. К полудню все эти лица были арестованы.

Разрушения в городе

С открытием стрельбы, утром 25-го, большинство направлявшихся в крепость снарядов делали большие недолеты и разрывались на прилегающих к крепости улицах.

Так, на Воскресенской ул. три снаряда попали в университет, причем один из них разрушил одну из колонн, две же другие разорвались в квартире ректора и профессора Дубяго. На этой же улице разорвался шрапнельный снаряд у угла дома проф. Залескаго, причинив же дому незначительные повреждения и другой снаряд попал в здание Гостиннаго двора и наделал здесь более серьезное разушение.

На Б. Проломной ул. отшиблен угол колокольни при Богоявленской церкви и пробита огромная брешь в каменной ограде церкви Николы Ляпуновскаго. На Грузинской, Лидовской и в Собачьемъ переулке снаряды попали во дворы некоторых обывателей, производя пожары, вовремя заливаемые. На перекрестке Грузинской и Гоголевской ул. снарядом разворочена мостовая.

На Университетской ул. снаряд попал в простенок нижнего этажа дома Щегинкина и разворочал всю стену. От сотрясения воздуха в доме полопались все стекла окон. Осколками этого снаряда ранен проходивший по улице мальчик.

На Большой Красной улице четыре снаряда попали в интендантский вещевой склад, пробили крышу склада и разрушили в нескольких местах помещения. На этой же улице поврежден угол и разрушено крыльцо профессиональной школы Шумковой. В городском театре разбито осколком окно в конторе.

Вблизи электрической станции упал неразорвавшийся снаряд. Снаряд залит водой.

Несколько картечных снарядов разорвались на бугре у В.-Федоровского монастыря. На Пушкинской ул. в доме №69 (второй от угла) снарядом крупного калибра снесен каменный угол второго этажа.

На Касаткиной улице один снаряд крупного калибра попал в деревянный флигель на дворе д. Покровской церкви, в кв. вдовы дьяконицы Ивановой. К моменту взрыва, Иванова и ея две дочери находились в комнатах. Едва одна из дочерей,19-ти летняя курсистка, Екат. Васил., произнесши: «Снаряды рвутся как будто у нас над самой крышей», успела войти в соседнюю, где стоял рояль, комнату, чтобы положить там только что переписанныя ею ноты, разразился вдруг страшной силы взрыв. А когда мать и ея дочь, ошеломленныя этим звуком, поспешили в зал, то увидели здесь страшное разрушение, наделанное разорвавшимся внутри комнаты снарядом, буквально все в зале было перевернуто вверх дном, а находившаяся здесь Катя лежала под обломками рояля без признаков жизни. Убитую извлекли из-под обломков и отвезли на усыпальницу земской больницы. Разорвавшийся в комнате снаряд прошел через стену, в которой сделана брешь в полутоаршина в диаметре.

Переход власти Совету

После полудня окончательно выявилось, что кровавая бойня прекратилась. Юнкера сдались.

Власть в городе перешла революционному комитету, который выпустил воззвание к населению, оповещая о совершившемся и призывающий к спокойствию и одновременно сообщая, что власть в Петрограде перешла Совету. Таким образом в Казани вся власть теперь будет находиться в руках Совета р, т.е. депутатов революционнаго комитета. Возстание внесло некоторое успокоение в население…

Все вздохнули свободнее... Уж слишком тяжело было жить последние два дня в базвластии и под обстрелом пушек, ружей и пулеметов.

Во время артиллерийскаго обстрела города пострадало много зданий в Подлужной и Н.Федоровской улицах. Построки здесь в большинстве деревянныя и потому от попавших снарядов многия из них загорались. К счастью пожары быстро прекращались пожарными и самими гражданами. В Подлужной слободе одной женщине пробило шрапнелью ногу. Есть много других раненых. Много пострадало домов и в Н.Федоровской ул. в д.Кострижицкой неразорвавшийся снаряд попал на крышу, пробил потолок и стену, вылетел на двор, пробил забор и зарылся в землю.

Под Спасским монастырем снаряд попал в угол каменнаго здания, рядом с домом Губернскаго земства. На Б-Казанской ул. неразорвавшийся снаряд перелетел через крышу д.Бергман и угодил в каменный фундамент д.Лохтавой…

Под сильным обстрелом находилась пересыльная тюрьма возле крепости. Здесь один снаряд угодил в квартиру начальника тюрьмы и взорвался. Вся обстановка оказалась разбросанной; из семьи начальника никто не пострадал, т.к. вся семья находилась в подвальном помещении. Во дворе той-же тюрьмы снаряд попал в здание склада имущества служащих тюрьмы. Склад загорелся, но пожар удалось прекратить.

В Шамовскую больницу влетели три шрапнели. От испуга один из доставленных раненых тут-же скончался.

На Поперечно-Покровской ул. неразорвавшийся снаряд ударился в каменное одноэтажное здание интендантства, разрушил каменный косяк окна и влетел в помещение солдат, причем ударился в кирпичную печь и выворотил несколько кирпичей. Солдат в это время в помещении никого не было.

Обыски на улицах

Часов в двенадцать дня на улицах появились патрули солдат, останавливающие прохожих и обыскивающие их с целью отобрания оружия. Огнестрельное оружие отбиралось и у офицеров.

К 12-ти часам дня бывшие на Арском поле солдаты артиллеристы и пехотинцы, под звуки музыки и с громким «ура» пошли в крепость и обложили здесь здание военного училища.

Другие группы вооруженных винтовками и револьверами пеших и конных солдат разошлись по улицам города, снимая и обезоруживая добровольцев-милиционеров и обыскивая и отбирая оружие у всех офицеров и более подозрительных прохожих. Отбираемое от добровольцев оружие направлялось в крепость, где им вооружались рабочие – члены революционных организаций.

Однако, несмотря на оживление, город еще долгое время продолжать переживать странное, пугано-робкое, нервное настроение.

На улицах не было заметно обычнаго в эти часы движения вагонов трамвая, все лавки и магазины были закрыты, а зияния в некоторых зданиях, причиненных снарядами, кучи неубраннаго щебня на тротуарах еще так живо напоминали всем вчерашнее.

Повсюду здесь и там виднелись кучки скапливающихся прохожих, обсуждающих только что совершившияся события, причем некоторые бранили командующего войсками, поставившего весь город в столь неловкое и опасное положение. Его поступок назывался некоторыми второй «корниловщиной» и все рады были, что так или иначе город все же освободится от висевшего над ним страха и вчерашнего ужаса.

К вечеру движение на улицах увеличилось, открылись столовые и некоторые магазины, в городском и др. театрах очередные спектакли прошли при не менее полных сборах, чем и в обычные дни.

Всеми организациями были созваны на вечер экстренные собрания.

Ночью были слышны отдельные ружейные выстрелы где-то на окраинах города.

Жертвы

Как велико число пострадавших выяснить в настоящее время не представляется никакой возможности, т.к. большинство получивших те или иные ранения из числа граждан лечатся пока дома или же положены в различные госпитали города. Но во всяком случае число убитых и раненых с обеих сторон превышает несколько сотен человек.

На вчерашний день нами собраны сведения о раненых, поступивших лишь за один только день 25 октября в лазарет при Казанской общине Краснаго креста. Эти раненые, большинство из них тяжело, были подобраны на разных улицах города и доставлены сюда каретой скорой помощи и добровольческими отрядами студентов.

Все эти жертвы, тяжело раненые солдаты разных частей, подобранные с разных концов города:

1)Захаръ Поликов;

2)Михаил Орденев

3)Фахрутдинов

4)Хашзей Искандоров

5)Петр Гордеев

6)Дмитрий Губянь

7)Мак. Огнев

8)Мих. Дударинъ (жизнь двух последних в опасности).

Раненые и контуженные юнкера Военного училища – Григорий Винокуров; Петр Чепурнов и Петр Василин.

1-й Казанск. школы прапорщиков: Степан Мельничук; Михаил Хромоногов; Алексей Одинцов и Гавриил Мухин.

2-й Казанск. школы прап. юнкер Семен Андреев.

Из штатских людей сюда доставлены и положены на излечение: студент юрист-государственник П.А. Смирнов (ранен шрапнелью в ногу); Анна Чебурова – 48 л. (ранена шрапнелью в Подлужской слободе); Мар. Вл. Вотманъ (ранена в голову, на ул. Гоголя); часовых дел мастер М.Т. Терентьев 45 л. (подобран на улице).

Кроме того, сюда же был доставлен тяжело раненый (с оторванной левой ногой) и умер здесь по доставлении милиционер 3 района города Казани, какового ранило на посту упавшим вблизи снарядом.

26 октября утром царило еще тревожное настроение. Ходили слухи, что в 10 часов начинается бомбардировка города, тем не менее на улицах толпы народа, беседующих о протекающих событиях и осматривающих незначительныя разрушения зданий. Стало известно, что власть перешла к Советам.

Появились на лошадях артиллеристы, которые разгоняли толпы и отбирали ружья у дружинников – учащихся, охранявших город.

По улицам патрули, патрули.

Мчатся автомобили, наполненные вооруженными солдатами.

На Грузинской улице длинная вереница пешеходов. Около дома командующаго войсками солдаты разсеивают любопытных. Дом командующаго войсками не пострадал нисколько.

На приступке коммерческаго училища полоса запекшейся крови. Здесь оторвало ногу студенту. Длинная полоса крови показывает путь, по которому несли раненаго.

Часть крыши особняка директора Коммерческаго училища снесена. Между церковью Великомученицы Варвары и зданием высших женских курсов стояла батарея юнкеров.

Окружающая часть пострадала мало. Кое-где следы артиллерийских снарядов и выбитыя окна.

В стене военного госпиталя со стороны Арскаго поля широкая брешь от снаряда, попавшего внутрь здания и убившаго фельдшера и лицо, раздававшее больным хлеб. Часть угла здания снесена.

Окна кинематографа «Палас» во многих местах перебиты пулями и осколками снарядов. Стена пробита снарядом. Внутри хаос разрушения. Часть углового дома Академической пострадала.

Окола «Палас» стоял первый ряд орудий восставших.

Много публики, осматривавшей место боя... Жители Адмиралтейской и солдаты артиллеристы разсказывают подробности боя.

Вечером со стороны Дальняго Кабана слышались порою артиллерийские выстрелы. Ночью временами раздавались ружейные выстрелы, пугавшие жителей.

Наблюдатель

К аресту Керенскаго. Керенский бежал. Предписывается всем армейским организациям принять меры к немедленному аресту Керенскаго и доставлению его в Петроград. Всякое пособничество Керенскому будет караться как тяжкое государственное преступление.

Благодарим за помощь в подготовке материала сотрудников Национальной библиотеки РТ, Научной библиотеки им. Лобачевского