6 марта – 12 марта 1917

Февральские события 1917 года в Петрограде еще долго не сходили с полос местных газет. Статьи обрастали новыми подробностями. Газетчики опровергали слухи о смерти представителей царской семьи. Свежие газеты были нарасхват. Местные события ушли на второй план. Как отрекался царь, как пережила переворот его семья, что будет с императорскими сокровищами, что говорит временное правительство – вот, что волновало народ в те дни. Статьи о царской семье занимали газетные развороты. Газета «Земская неделя» печатает на первой полосе портрет Михаила Родзянко – председателя Временного комитета Государственной Думы, высшего чрезвычайного органа государственной власти, сформированного в ходе Февральской революции.

Солнце свободы восходит среди облаков пороховаго дыма.

Война не кончена, и заветная мечта народная – победа над ненавистным врагом России и всего славянства – еще не осуществлена.

В полной боевой готовности стоит он, движимый страстным желанием вторгнуться в глубь русской земли и построить свое торжество на нашем унижении и немецкое богатство на русском разорении.

Но остановленный в своем завоевательном движении нечеловеческими усилиями и союзных армий и истомленный почти трехлетнею борьбой, он объят мыслью о неизбежности своего поражения.

Недалек, может быть, путь до победы.

До той полной победы, которая должна покрыть русские знамена сияющим венцом безсмертной славы и поднять Святую Русь на вершины небывалой государственной мощи.

Но этот путь нужно пройти.

Пройти во чтобы то ни стало и не останавливаясь ни пред какими жертвами.

Стихийной силой народной совершился государственный переворот.

Отныне победа зависит от свободной воли свободнаго русскаго народа.

Говорить ли о том, что именно и прежде всего в стремлении к победе должна быть проявлена эта воля.

Ведь победить – значит открыть родине пути к славному, счастливому будущему.

Не победить – равносильно отданию России в новое, может быть, многовековое рабство.

Не этого желает народ, порвавший все связующее его со своим несвободным прошлым.

Вот почему, переживаемый нами исторический момент зарождения народной свободы возлагает на всех нас, русских людей, начиная от новаго правительства и кончая последним гражданином и солдатом, бремя страшной ответственности перед Россией и всеми будущими поколениями.

Судьба Отечества в наших руках.

И эти руки мы обязаны честно и самоотверженно приложить прежде всего к священному делу победы над внешним врагом.

Наш долг тесно сплотиться вокруг новой власти и во всем подчиниться ей, твердо памятуя, что в этом залог торжества всем нам дорогой Родины.

Историческое собеседование царя с представителями комитета Государственной Думы началось речью представителя временнаго правительства, который в деликатных выражениях рассказал царю обо всем, что происходило в Петрограде.

Царь все время сидел, опустив голову.

Закончил свою речь представитель временнаго правительства словами:

– Подумайте, Государь, помолитесь Богу и подпишите отречение.

При словах «помолитесь Богу» царь поднял голову, посмотрел пристально на говорившаго и горько усмехнулся:

– Я целый день думал и уже принял решение. Сначала я предполагал подписать отречение в пользу сына, но потом перерешил и передаю престол моему брату Михаилу.

Представитель временнаго правительства заявил, что отречение в пользу Михаила новое обстоятельство, которое необходимо обсудить.

Не выходя из комнаты, представители временнаго правительства после краткого совещания пришли к заключению, что необходимо видоизменить текст акта об отречении.

Царь вышел в другую комнату и принес заготовленный им самим текст отречения. Оно было написано на пишущей машине на небольшом листке бумаги.

Представители временнаго правительства предложили, чтобы в акте об отречении было указано, что Михаил принесет всенародную присягу на верность конституции.

Царь ответил, что это выражение он считает неудовлетворительным, и предложил заменить его выражением: «нерушимую присягу».

Царь вышел в другую комнату и вписал эти слова в текст отречения.

Перед тем, как подписать свое имя, царь спросил:

– Действительно ли, Господа, все кончено? Не может ли быть обратнаго движения?

Члены временнаго правительства вторично нарисовали царю картину всего того, что происходит в Таврическом дворце, и рассказали ему, что Государственная Дума окружена революционными войсками и народом, которые скорее лягут костьми, но не допустят реставрации старой власти.

Царь подписал отречение.

После того, как бумага была вручена представителям правительства, один из них сказал царю:

– Если бы 12-го февраля было дано народу ответственное министерство, ничего подобнаго сейчас не происходило бы.

Царь ничего не ответил, пожав только плечами.

(У.Р.)

В ночь с 2-го на 3-е марта, в 4 часа 20 мин. утра, наш корреспондент, добравшись на дежурном паровозе №642 из Вишеры на ст. Ст.Русса, имел возможность встретить здесь царский поезд и быть свидетелем событий, предшествовавших отречению Николая II.

Поездов было два. Впереди шел свитский поезд лит.Б, под командой командира железнодорожнаго полка ген.-м. Цабеля. Поезд шел в полном составе и с полуротой железнодорожнаго полка и 20 человеками Своднаго полка. Остальная охрана разбежалась. Сзади следовал поезд лит.А Николая II.

Из беседы с окружавшими Государя лицами выяснилось следующее:

В 3 часа ночи под 1-е марта оба эти поезда, шедшие полным ходом, каждый с двумя большими американскими паровозами, прибыли на ст. Вишера. Государь был вызван Государыней из ставки в Царское Село.

Оказалось, что Государю не была доложена ни одна телеграмма Родзянко. Не были доложены и телеграммы главнокомандующих, за исключением первой, посланной ген.-ад. Алексеевым. Вокруг него не было никого, только дряхлый старик граф Фредерикс, знаменитый адмирал Нилов, бывший командир гвардейскаго экипажа, а впоследствии дежурный генерал свиты его величества, и комендант царского поезда, он же дворцовый комендант, Воейков. Спутники государя много пили, и адмирал Нилов настойчиво уговаривал Государя пить.

Больше всего Воейков и Нилов боялись, как бы царь не узнал правды о том, что происходит. И царь ничего не знал. В час ночи под первое марта ген.-м. Цабель, возмущенный, заявил Воейкову, что это недопустимо и что, если они не пойдут к Государю и не доложат ему немедленно обо всем, то он сам устранит их силой, пойдет к нему и скажет все. Тогда Воейков сказал, что сделает это сам. Выяснилось, что Государь спал: он был утомлен. Ему сообщили, что в Петрограде революционеры, студенты и хулиганы взбунтовали молодых солдат, что эти молодые солдаты отправившиеся к Государственной Думе терроризировали депутатов, и что Родзянко под влиянием Чхеидзе и Керенского уступил, а город захвачен чернью и взбунтовавшимися солдатами. Однако, достаточно каких-нибудь 4-х хороших рот, чтобы разогнать их.

На ст. Вишера в 2 часа ночи, когда оба поезда стояли в тупике и набирали воду, государь проснулся, вышел в столовую – четвертый вагон, – вызвал Нилова из соседнего вагона и спросил:

– Скажите, что же творится в Петрограде?

Нилов отвечал:

– Большие беспорядки. Но не такие, чтобы их нельзя было подавить в один-два дня.

В это время в вагон вошел Воейков и сказал:

– Сейчас здесь на ст. Вишера получена юзограмма, из которой видно, что из Могилева идет на ст. Дно поезд с 700 георгиевскими кавалерами. (Эти георгиевские кавалеры направлялись, собственно, в Царское Село представляться государю. По слухам, они должны были поднести ему георгиевский крест 3-й степени).

Вместе с ними направлялся в Царское Село генерал И. Иванов.

– Государь! Этих доблестных героев довольно! – сказал Воейков. – Их достаточно для того, чтобы Ваше Величество, окруженные этой славной свитой, могли явиться в Царское Село. Там Вы станете по главе верных Вашему Величеству войск царскосельскаго гарнизона и двинетесь в Петроград к Государственной Думе. Там взбунтовавшиеся войска вспомнят царскую присягу и сумеют справиться с молодыми солдатами и революционерами.

В этот момент в поезд вошел ген.-майор Цабель:

– Все это ложь! Государь, Вас обманывают. Вот телеграмма. Смотрите она помечена: «Петроград, комендант Николаевскаго вокзала, поручик Греков». Вы видите тут, подписывается: Задержать на ст. Вишера поезд лит.А, а затем направить его в Петроград, а не в Царское Село.

Государь вскочил.

– Что это? Бунт? Поручик Греков командует Петроградом?

Тогда Цабель сказал:

– Ваше Величество, в Петрограде 60 000 войск во главе с офицерами уже перешли на сторону Временнаго Правительства. Ваше Величество объявлены низложенным. Родзянко объявил по всей России о вступлении в силу новаго порядка. Ехать вперед нельзя: на всех железных дорогах распоряжается депутат Бубликов.

В крайнем изумлении, растерянности и гнева государь воскликнул:

– Но почему же мне ничего не сказали раньше об этом? Почему говорят только сейчас, когда все кончено!

Но через минуту, он со спокойной безнадежностью сказал:

– Ну, и слава Богу! Я поеду в Ливадию. Если потребует народ, я отрекусь и поеду к себе, в Ливадию, в сад, я так люблю цветы.

Цабель развел руками и вышел из вагона.

А Воейков, поручив государя Нилову, вышел из поезда и приказал вывести поезд из тупика, чтобы двинуться вперед. В это время смазчики попортили паровоз лит.А. Пришлось взять паровоз свитскаго поезда. Это потребовало полчаса. Ехавшие с государем 16 человек конвойцев вышли и следили, чтобы не попортили и второй паровоз.

Так на разсвете 2-го марта двинулся этот последний царский поезд Николая II на ст. Болотное, имея целью во чтобы то ни стало прорваться в Царское Село. В первом за тендером вагоне находился взвод солдат железнодорожнаго полка и большой запас рельсов и шпал на случай, если будет испорчен путь.

Когда он перешел на Виндавскую дорогу, недалеко от ст. Дно была получена телеграмма, что гарнизон Царского Села тоже стал на сторону народа и что покинутая войсками императрица через коменданта Царскосельскаго дворца попросила Родзянко и Государственную Думу оказать защиту царской семье. В ней сообщалось также, что уже весь гарнизон Петрограда находится во власти Государственной Думы, что к ней со всех сторон сходятся войска и депутации и что жандармские и полицейские силы тоже признали новый порядок.

Государь задумался. Потом сказал:

– Поехать в Москву? Мрозовский говорил, что Москва всегда отстоит меня.

Но на ст. Дно пришла новая депеша, которая сообщала, что московский гарнизон целиком на стороне новаго правительства, что арестованы все власти, что в Москве нет иных войск кроме народных.

Тогда царский поезд стал метаться, – от Дна до Болотного и обратно, тщетно стараясь прорваться куда-нибудь. Наконец, на ст. Дно встретили поезд Иванова, который доложил государю обо всем происходящем в столицах и сказал:

– Революционеры взяли в свои руки власть и теперь единственное спасение, – ехать в армию.

Одно из присутствующих лиц из состава свиты государя утверждает, что в эту минуту Воейков воскликнул:

– Теперь остается одно: открыть минский фронт немцам и пусть германские войска придут для смирения этой сволочи!

Адмирал Нилов, как ни был он пьян, возмутился и сказал:

– Вряд ли это удобно. Ведь они заберут Россию и потом вам ее не возвратить.

Воейков продолжал настаивать, уверяя, что по словам Васильчиковой, император Вильгельм воюет не с Николаем, а с Россией, питающей противодинастическия стремления.

Государь отвечал на это:

«Да, об этом много раз говорил Григорий Ефимович, но мы его не слушали. Это можно было сделать еще, когда германские войска стояли под Варшавой. Но я никогда не изменил бы Русскому народу».

Сказав эти слова, государь заплакал.

Затем помолчав, прибавил.

«Если бы только уцелели в руках этих мужиков мои дети и жена, я уехал бы в Ливадию, там мирно доживал бы свой век. А Михаил пусть правит, как знает: его, кстати, и любят.

Вот еще слова, сказанные Николаем при конвойцах:

«Я подпишу отречение, пойду в армию простым солдатом, а потом пусть делают, что хотят, я никому мешать не стану».

В последний раз я видел Николая в 4.30 в метрах двадцати от вокзала станции Русса. Он вышел на площадку, землисто-бледный в солдатской шинели с защитными полковничьими погонами, его папаха была сдвинута на затылок. Он несколько раз провел по лбу, разсеянным взглядом обвел станционные постройки. С ним рядом тяжело покачиваясь, стоял совершенно пьяный Нилов и что-то напевал. Постояв недолго, Николай вошел обратно в вагон. Поезд тронулся. Попасть на него я не мог.

(Утро России)

АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА

В Александровском царскосельском дворце в дни революции находилась Александра Федоровна со своими детьми.

Первое известие о начавшемся в царскосельском гарнизонном волнении было сообщено Александре Федоровне вечером 27 февраля.

По распоряжению военнаго начальства на защиту дворца была командирована большая часть царскосельскаго гарнизона. В районе дворца расположились стрелки. Здесь были сосредоточены пулеметы, а впереди – бронированные автомобили. Этими силами защитники намеревались встретить революционные войска.

Утром 28 февраля царице сообщили о восстании войск царскосельского гарнизона и о возможности столкновения с ими тех войск, которые собраны для защиты дворца.

Вскоре революционные войска подошли к дворцовому караулу, который сразу же перешел на сторону народа.

Группа войск вошла в самый дворец, а часть офицеров – в императорские покои.

К ним вышла Александра Федоровна.

- Прошу вас не стрелять, - сказала она.

Затем, обретясь к офицерам революционных войск, она сказала:

- Сейчас я только сестра милосердия у своих собственных детей.

Не вступая в дальнейшие разговоры, она удалилась во внутренние покои.

Офицеры ушли.

БОЛЬНЫЯ ДЕТИ

Во дворце из всей семьи здоровы лишь Александра Федоровна и ее дочь Мария Николаевна.

Все остальные дети – Алексей, Ольга, Татьяна и Анастасия Николаевны – больны. У всех корь.

Алексей слег в постель три недели назад, как раз перед отъездом в ставку.

В последние три дня в положении Алексея наступает перелом, и с каждым днем положение его улучшается.

Положение Татьяна Николаевны врачами признается весьма тяжелым. Она часто находится в безсознательном состоянии и в последние два дня дышит кислородом. Температура у нее поднимается до 40 град.

Все слухи, распространившиеся в столице о смерти Алексея таким образом, следует считать ложными.

Неверно также и известие о том, что он болен скарлатиной.

ДРАГОЦЕННОСТИ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ

Как известно, Александра Федоровна владеет драгоценностями, оцениваемыми в несколько миллионов рублей.

Среди этих драгоценностей имеются различные диадемы, колье и другие вещи с весьма крупными бриллиантами.

В целых охранения этих драгоценностей Павел Александрович обратился к Александре Федоровне с предложением сделать опись им и передать их под охрану временному правительству, которое может гарантировать их безопасность.

Это предложение было отклонено.

События следуют друг за другом с такой головокружительной быстротой, что для яснаго уяснения их хронологической последовательности мы предлагаем необходимым, в сжатом виде, восстановить в памяти все случившееся в пережитые Россией исторические дни.

Отсутствие хлеба и других нужнейших предметов продовольствия вызвали в Петрограде брожение среди наименее обеспеченных слоев населения.

Первые признаки уличнаго движения обнаружились вечером 23 февраля. Толпа окружила пекарни и булочные с криками «Хлеба, хлеба!», и двинулась по улицам, но вследствие наступившей темноты скромно разошлась.

На другой день, 24-го февраля, с раннего утра, уличное движение приняло более широкие размеры и перекинулось с окраин в центр города. Наряд полиции и жандармов оказались бессильными сдерживать толпу, которая двинулась по главным улицам.

Около полудня на Знаменской площади собралось 12 000 народу. Движение трамвая было остановлено. Несколько вагонов опрокинуто. Из толпы выделились ораторы, выступившие с речами о текущем политическом моменте. Были выкинуты красные флаги. Полицейские пытались удержать толпу, но это им не удалось. Вскоре, однако, появились конные отряды. Толпа разсеялась и двинулась к Невскому проспекту. К ней навстречу вышла большая масса рабочих. На Казанской площади собралось до 10 000 человек. Раздались революционные песни. Появились казаки, встреченные толпой бурным рукоплесканием и криками «да здравствуют казаки!»

По требованию офицера толпа разошлась.

Но движение разрасталось и принимало все более и более сплоченный характер. Руководительство приняли на себя депутаты от рабочих организаций.

25 февраля, вечером, произошло первое крупное столкновение вооруженной силы с полицией, закончившееся человеческими жертвами. Убито и ранено было около 60 человек. Далее волнение и столкновения стали все усиливаться, и, наконец 27 февраля, около 1 часу дня, делегация от 25 000 возставших солдат явилась в Государственную Думу для осведомления о позиции, занятой народными представителями. М.В. Родзянко передал делегации следующее единогласно принятое постановление совета старейшин: «Основными лозунгом момента является упразднение старой власти и замена ее новой. В деле осуществления этого Государственная Дума примет живейшее участие, но для этого, прежде всего, необходимы порядок и спокойствие».

Одновременно председатель Государственной Думы вручил делегации тексты телеграмм, отправленных в царскую ставку, начальнику штаба генералу Алексееву и трем главнокомандующим фронтами.

На телеграммы Председателя Государственной Думы генералы Брусилов и Рузский ответили обещаниями поддержать перед Государем обращение к нему. Вскоре после этого М.В. Родзянко послал Государю вторую следующую телеграмму:

«Положение ухудшается. Надо принять немедленно меры, ибо завтра уже будет поздно. Настал последний час, когда решается участь родины и династии».

В 2 часа дня, сильные отряды возставших войск, сопровождаемые народом, подошли к Государственной Думе. На встречу им вышли депутаты, которые были встречены громкими «ура».

С речами выступили Керенский и Чхеидзе.

Последний, руководивший возставшими войсками снял караул у Таврического дворца и принял охрану Думы на себя, занял почту, телеграф и поставил часовых у телефонов здания Государственной Думы.

Вскоре после этого, в руки возставших войск и народа перешла Петропавловская крепость, из казематов которой были выпущены все политические арестованные.

Между тем, председатель совета министров Голицын сообщил по телефону председателю Государственной Думы о подачи им в отставку. Подали в отставку и другие министры, у которых в течение дня были проведены обыски.

Около часу дня того-же 27 февраля, в помещении Государственной Думы собрались представители рабочих и несколько общественных деятелей. Образовался совет рабочих депутатов, постановивших обратиться в населению с воззванием, в котором вызывали войска избрать своих представителей в совет, а население накормить солдат, стоявших с утра на улицах голодными.

Ночью на 28 февраля Исполнительный комитет Государственной Думы выпустил воззвание с призывом к населению во имя общих интересов щадить государственные и общественные учреждения и приспособления (телеграф, телефон, водокачки, электростанции), а также охранять заводы и фабрики, как работающия на оборону, так и общаго пользования и не допускать посягательств на имущества частных лиц.

28 февраля события разрастались. К Думе стали безпрерывно стекаться войска, перешедшие на сторону Исполнительнаго Комитета.

Депутаты выходили к ним и произносили речи, принимавшиеся войсками и народом кликами «ура».

В течении 28 февраля число возставших воинских частей все разрасталось, а 1 марта в Таврический Дворец приехал великий князь Кирилл Владимирович в сопровождении адмирала, командующего гвардейским экипажем, и обратившись к М.В. Родзянко сказал:

- Имею честь явиться к вашему высокопревосходительству. Я нахожусь в вашем распоряжении, как и весь народ. Я желаю блага России. Сегодня утром, я обратился ко всем солдатам гвардейского экипажа, разъяснил им значение происходящих событий, и теперь могу заявить, что весь гвардейский флотский экипаж в полном распоряжении Государственной Думы.

Слова великого князя были покрыты кликами «ура».

М.В. Родзянко поблагодарил великаго князя и, обратившись к окружающим солдатам гвардейскаго экипажа, сказал:

- Я очень рад, господа, словам великого князя и верю, что гвардейский экипаж, так же, как и остальные войска, в полном порядке выполнить свой долг, поможет справиться с общим врагом и выведет Россию на путь победы.

Слова председателя Государственной Думы были покрыты кликами «ура».

Несколько позднее в Госуд.Думу прибыл великий князь Николай Михайлович и великая княгиня Елисавета Маврикиевна.

В тот же день возставшими войсками были заняты Шлиссельбургская крепость, из которой освобождены заключенные, и в том числе член 1 Гос.Думы Пьяных, Зимний Дворец и Аничков дворец.

С перваго-же марта начались аресты членов бывшаго правительства.

С другой стороны главные начальники ряда правительственных учреждений завили Исполнительному Комитету Гос.Думы, что они готовы добровольно подчиниться новой власти, дальнейшее уже известно из подробных телеграмм.

В настоящее время центральная власть временнаго правительства твердо установилась, и всему населению России необходимо безусловно подчиниться всем ее распоряжениям.

Судя по сведениям, получаемым из Москвы и других городов, население присоединилось к новому правительству, и жизнь начинает спокойно входить в новое русло, созданное чрезвычайными событиями последняго времени.

Присоединилась, как уже известно, к новому правительству и действующая армия и флот.

Таким образом, государственный переворот, вызванный неумением старой власти объединиться с народом на великое дело победы над врагом, совершился со сказочной быстротой.

Будем верить, что при поддержке всего народа это приведет Россию к победе и свободному выражению своей воли о желательном государственном строе на предстоящем учредительном собрании.

Запись в милицию студентов университета производится в буфете университета ежедневно.

Министр народнаго просвещения Мануйлов телеграммой на имя попечителя учебнаго округа призывает учащихся приступить к возобновлению, прерванных ходом событий, научных занятий. Об этом от ректора объявляется студентам университета. Занятия на всех факультетах и курсах возобновились.

На приглашение Исполнительнаго Комитета Общественной безопасности встать во главе народной милиции г. Казани, я ответил согласием и ныне уже приступил к исполнению возложенных на меня обязанностей.

Принимая столь ответственный в настоящее время пост, я руководствовался исключительно искренним желанием потрудиться на благо дорогой Родины и родного для меня гор. Казани.

Работы предстоит много, а потому я горячо прошу всех граждан и войско помочь мне и вверенной мне милиции в укреплении порядка и спокойствия в городе.

Милиционеры, в силу отсутствия помещений, на первых порах временно размещаются в частных домах.

Я прошу г.г. домовладельцев перенести без сетования это небольшое неудобство, памятуя, что большинство из этих милиционеров пролили свою кровь за нас, за Родину, там на далеких фронтах.

Лично прием у меня по делам ежедневно от 11 до 12 час.дня, вечером от 7 до 8 ч. в помещении бывшаго городского полицейскаго управления, на Воздвиженской улице.

Полковник Геркен.