Быть или не быть татарской опере?

17 января 2017
Культура

В 106-ю годовщину со дня рождения Назиба Жиганова в Казанской государственной консерватории, носящей его имя, прошли круглый стол «Размышления о национальном музыкальном театральном искусстве» и концертное исполнение последней оперы композитора «Тюляк и Су-Слу». «Казанский репортер» побывал на премьере.

Судьба ныне признанного всеми основоположника профессионального татарского музыкального искусства была непростой. Рано осиротел, воспитывался в детском доме, мечтал стать музыкантом, он словно был иллюстрацией к американскому «а self-mademan» – человек, сделавший себя сам: его Первой симфонией, первым татарским сочинением в этом жанре, открылась республиканская государственная филармония, его дипломным сочинением – оперой «Качкын» – Татарский театр оперы и балета.

«Не все написанное нами отвечает… тем требованиям, которые ставит перед нами ЦК ВКП(б). Идейные извращения в нашем творчестве привели к тому, что ряд крупных произведений снят с репертуара. Такая участь постигла оперы Назиба Жиганова “Ирек”, “Тюляк”, “Поэт”. В этих произведениях искажалась действительность, порочными были их сюжеты»,– публично каялся с трибуны Первого всесоюзного съезда советских композиторов Джаудат Файзи.

Главное «извращение» – недостаточный показ руководящей и направляющей роли русского народа в становлении татарской государственности. При такой закалке характера неизбежно и появление жесткости, нетерпимости к любой несправедливости. «Студенты консерватории 50-х годов называли его «Обжигановым», – вспоминал Диас Валеев. – Он обжигал даже взглядом. Какой бы громкий галдеж ни стоял в фойе консерватории, когда он появлялся, мгновенно повисала абсолютная тишина. Он был резок, прям, порой совершал ошибки. Поняв, что сделана ошибка, страшно переживал из-за этого, но раскаиваться не любил. Самобичеванием не занимался. На клеветнические выпады не отвечал, брезгливо их игнорировал. И никогда не оправдывался».


Очень уж хотелось власть имущим подцепить его на чем-то. Но даже сейчас, в период обнародования всех мыслимых и не мыслимых компроматов, на Жиганова ничего не нашлось. Оттого-то все написанные им произведения внимательно рассматривались, что называется, «напросвет»: нет ли в них зацепочки, позволяющей хоть как-то уравнять с «грешниками» вознесшегося в своей борьбе за справедливость композитора.

«Вокруг моего имени снова начинается возня, – писал в дневнике Назиб Гаязович.– Сейчас после “Тюляка и Су-слу” все естественно. Да еще секретарь обкома по идеологии попался такой, что больше ищет в моей работе промахи. Если их нет, он их выдумывает…».

Опера, вторая редакция которой была подготовлена в 1967 году, – не просто сказочная история. По мысли композитора, она стала своеобразной религиозно-философской символической трактовкой национальной истории. Хотя либретто Наки Исанбета и основано на древней легенде о Тюляке и дочери владыки озера, окончательный текст оперы вобрал в себя героические мотивы эпохи древних булгар: отважный юноша готов пожертвовать любовью и безмятежным личным счастьем ради счастья своего народа.


– Это произведение почти неизвестно сегодняшним слушателям, – рассказала руководитель оперной студии Казанской консерватории, заслуженный деятель искусств РТ, заведующая кафедрой музыкального театра КГК им. Жиганова, хоровой дирижер, профессор Альфия Заппарова. – Музыкальные номера из оперы «Тюляк» (за исключением двух арий Тюляка и двух арий Су-Слу) практически не исполняются в концертах в качестве самостоятельных номеров. А произведение это – удивительное по своей музыкальной драматургии: все здесь органично вплетено в развитие действия, трудноотделимо от музыкального контекста всей сцены. Именно потому нам и нужен свой национальный музыкальный театр, где мы могли бы ставить оперы на татарском языке. Большой концертный зал, где мы сейчас показываем свои спектакли, не приспособлен для театральных постановок – там нет оркестровой ямы, закулисья, машинерии, художественного света. Казани очень не хватает молодежного музыкального театра со своими экспериментальными балетами, оперными постановками, детскими спектаклями, мюзиклами.

Альфия Заппарова руководит коллективом двенадцатый год. Творческий, плодотворный, оптимистический стиль, присущий художественному руководителю, органически сочетается с энтузиазмом, напористостью и готовностью к решению сложных творческих задач.

– Не надо ставить телегу впереди лошади, – вступил в полемику с Заппаровой руководитель литературно-драматургической части ТГАТ им. Камала Нияз Игламов. – Проблема, как мне кажется, в концепции, точнее – в ее отсутствии. В театре главное не помещение, а структура. Сегодня важнее всего изменить мышление зрителя: татарское общество консервативно, его большая часть – охранительная и хочет оставить татарскую культуру в традициях начала ХХ века, остальное ему вообще не нужно, не нужно ни симфоническое звучание, ни опера. Поэтому, если мы поставим сейчас татарскую оперу, никто ходить не будет. Нужно активно работать по расширению аудитории будущего национального музыкального театра. Кроме того, возвращая зрителю жигановскую оперу, мы должны решить для себя, что именно мы хотим делать: возродить музыкальную эстетику сталинского ампира или мы хотим делать по-настоящему современную оперу? А помещение для экспериментов – не проблема, мы готовы предоставить свое.

Малый зал консерватории был не полон, но это никак не сказалось на вдохновенном исполнении и теплоте приема оперы. Каждый выходивший на сцену сумел найти яркие краски для создания образов. Оперная студия активно гастролирует, представляя свои спектакли на сценах не только городов Татарстана, но и Санкт-Петербурга, Москвы, Уфы, Йошкар-Олы, Саранска и многих других. Вероятно, именно этот богатый опыт и позволил артистам заставить забыть слушателей об отсутствии костюмов и декораций.

Наиболее точными и выразительными, на наш взгляд, были два брата-заговорщика в исполнении Руслана Закирова – порывистый и суетливый – и Айрата Ганиева – мрачный и решительный.


Два исполнителя роли Тюляка представили две грани его характера и музыкального звучания: Ильдар Рахимов – драматическое начало и способность к самопожертвованию, а Ильдар Мухутдинов – нежность и лирику его души.

Аюмбике также предстала в двух ипостасях: готовая сражаться за свое счастье в исполнении Айгуль Хайри и сопереживающая любимому в интерпретации Айгуль Гардисламовой. Несмотря на некоторые музыкальные погрешности в исполнении, этот второй образ показался зрителям наиболее близок к отражению национального характера, тогда как интерпретация Айгуль Хайри, почти безупречная в музыкальном исполнении, была отражением чаяний татарского народа в его фольклорно-эпическом наследии.


Су-Слу – мягкая, обволакивающая полифоническим тембром своего голоса в представлении Сюмбель Ситдиковой и сдержанно-манящая серебряным звоном виртуозной колоратуры в исполнении Нурзии Сабитовой – как вера в помощь высших сил, как надежда на силу родной земли, оттеняли бурные страсти человеческой натуры.

А суровый драматизм Ильгиза Закиева в партии Алимбекхана и гармоничность и мудрая уравновешенность Ирека Фаттахова в образе озерного владыки покорили зрителей настолько, что возгласы «браво» на время прервали концерт.


Бурные аплодисменты заслужила и концертмейстер Ирина Каримова, которая смогла в фортепианном исполнении воспроизвести подлинно симфоническое звучание романтическо-импрессионистского музыкального полотна Назиба Жиганова.

– Вообще-то, – сказала после того, как отзвучали овации, Альфия Заппарова, – у Назиба Гаязовича была мечта создать национальный театр всех народов Поволжья. Сохранились его письма в Москву по этому поводу. Так что наша оперная студия – первый шаг на пути к реализации мечты Жиганова.

Каким будет следующий шаг – покажет время. Но уже сейчас ясно: оперная студия переросла рамки консерватории. Но вот выросла ли до самостоятельного театрального коллектива, не знаю.


Зиновий Бельцев, видео автора.


ФОТОРЕПОРТАЖ


Комментарии

Присоединяйтесь к нам в соцсетях!