​И повторится все, как встарь

26 ноября 2016
Культура

В эти дни Казанский академический русский большой драматический театр имени В.И. Качалова отмечает свое 225-летие. Накануне юбилейного вечера обозреватель «Казанского репортера» Зиновий Бельцев вместе с заведующим музеем КАБДТ имени В.И.Качалова Романом Копыловым вспомнил страницы славного прошлого одного из старейших театров России.

– А вы знаете, что тот самый дом, в котором прошло первое представление нашего театра, сохранился? Да, да! И зал цел, можно сходить посмотреть! – глаза Романа Сергеевича Копылова светятся от счастья. – Более поздние здания погибли, а это стоит!

Слушаю его и не могу, не имею права разочаровать: стоит-то оно стоит, да не совсем то... Дом, который казанский генерал-губернатор князь Семен Михайлович Баратаев отдал в 1791 году под представления публичного театра, неоднократно перестраивался. Теперешний вид угловое здание под номером 25/22 на улице Кремлевской обрело в 1856 году. А вот зал, вполне возможно, на том же самом месте, поскольку архитектор, соединяя основной корпус и флигели городской усадьбы, по возможности сохранял внутреннее устройство помещений.

В общем-то можно, наверное, было бы отметить это здание мемориальной доской: тут, мол, начало казанского театра.

Хотя, с другой стороны, приглашенный из Петербурга придворный актер Василий Родионович Бобровский создал труппу не на пустом месте: в Казанской духовной семинарии искусство «комедийных акций» и «интермедий» преподавали с 1728 года, ценя его выше знания «арифметических частей». И представления давали для публики. Но тем не менее датой рождения казанского профессионального театра историки считают осень 1791 года.

Всего пять лет просуществовал театр Бобровского. Смерть великой государыни Екатерины II, погрузившая в скорбь всю Россию, на восемь лет оставила Казань без драматургических представлений. А потом, в 1802 году, на углу современных улиц Карла Маркса и Театральной отставной прапорщик Павел Петрович Есипов с разрешения императора Павла I выстроил деревянное здание, где давала спектакли сформированная им из своих крепостных крестьян и нескольких вольных труппа.

«Я всегда страстно любил театр, я пытался влиять на формирование вкусов казанской публики, расширял круг интересов казанского общества», – то, что Павел Петрович не лукавил, сказав это незадолго до своей смерти, подтверждает вся его жизнь. Ради того, чтобы труппа могла хоть как-то сводить концы с концами, он даже распродает свое имение по частям. Но и это не помогло. В 1815 году, после нечаянной смерти Есипова в возрасте сорока шести лет, крепостные актеры были отправлены на торги, а здание театра продано и разобрано на бревна, из которых в Казанском Богородицком монастыре выстроили два корпуса монастырских келий.

И теперь уже только спустя восемнадцать лет все на том же месте появилось деревянное, не очень презентабельное с виду, строение, в которое и перебралась труппа Петра Алексеевича Соколова. Появилось, чтобы через девять лет, в 1842 году, исчезнуть в огне страшного пожара.

А в 1845 году напротив рокового места начали строить новое здание, на сей раз каменное.

Мы с Романом Сергеевичем сидим в святая святых – в фондах музея. Он перекладывает несколько папок с левого края стола на правый, задумывается на мгновение и вдруг, словно припомнив что-то, ему одному ведомое, улыбается:

– А ведь на сцене казанского театра играли и Павел Степанович Мочалов, и Михаил Семенович Щепкин, и Пров Михайлович Садовский. Представляете? Казанский зритель не понаслышке знал об игре этих великих актеров. Свои первые овации здесь услышали и Пелагея Антипьевна Стрепетова, и Марья Гавриловна Савина, и Владимир Николаевич Давыдов, и Александр Павлович Ленский. В качестве статиста в труппе Петра Михайловича Медведева на сцену выходил пятнадцатилетний Федор Иванович Шаляпин. В труппе Михаила Матвеевича Бородая получил известность двадцатидвухлетний Василий Иванович Качалов. И здесь же, кстати, он познакомился со своей будущей женой.

В нынешнее здание на улице Баумана театр перебрался в 1914 году.

«Здание театра, названное его владельцем Большим, действительно соответствует названию, – писали газеты того времени. – Но помимо своих размеров Большой театр выделяется среди других казанских театров и внутренним оборудованием и изяществом отделки. Сцена оборудована по последнему слову техники, трехярусный зрительный зал в стиле ампир, фойе, зимний сад, кафе. Во всяком случае, казанской публике открытие Большого театра должно принести совершенно небывалое еще в Казани зрелище».

Роман Сергеевич перелистывает подшивки, выбирая нужные номера со статьями о театре и зачитывая отрывки.

– А сейчас качаловский переживает новые времена? – осторожно спрашиваю я.

– Как всякий живой организм театр меняется, – удивленно вскидывает голову директор музея. – В последние годы мы пережили реконструкцию старого здания, построили новые площади…

– Музей теперь появится, – закидываю я «удочку», зная, что о строящейся экспозиции Роман Сергеевич говорить не любит.

– Почему «появится»? Музей в театре был открыт еще в 1970 году. Его коллекция является значимой не только для нашего региона, но и для всей театральной истории России. Музей – это же в первую очередь фонды и научно-исследовательская работа. Атеперь театр имеет обширные помещения для хранения своей музейной коллекции. У нас есть и рабочие аудитории, и большие залы, где разместится будущая экспозиция. Закуплено самое современное оборудование, которому искренне завидуют многие музеи Казани. Музей сейчас занимает огромный блок в здании театра – крыло в три этажа. Думаю, мы должны гордиться, что в нашей республике есть такой театр, который бережно заботится о сохранении своей истории.

– В печати уже мелькали сообщения о какой-то необычной концепции будущей экспозиции…

– Театральный музей не может существовать отдельно от театра. Они будут существовать как единое целое. И это все, что я пока могу сказать. Над проектом постоянной экспозиции работает большая команда. Это и художник Александр Михайлович Патраков, и заведующая по литературной части Диляр Масгутовна Хусаинова, и, в первую очередь, директор и художественный руководитель театра Александр Яковлевич Славутский. У нас же более двадцати тысяч единиц хранения. Наверное, не совсем будет правильно выстраивать экспозицию в традиционном хронологическом порядке. Должна быть какая-то «изюминка» в подаче, – Роман Сергеевич загадочно улыбается. – У нас есть экспонаты, которыми театр гордится. Это, например, договор между антрепренером Петром Михайловичем Медведевым и городской управой середины пятидесятых годов XIX века; это небольшая мемориальная коллекция Василия Ивановича Качалова; это автографы великих театральных деятелей; это афиши, программы, костюмы, макеты, эскизы… Таких экспонатов очень много. Надо, чтоб они ожили, заговорили, ответили на многочисленные вопросы наших посетителей.

Слушаю, а в памяти – как живые – его предшественники, Игорь Германович Ингвар и Юрий Алексеевич Благов. Когда-то они вот так же мечтали о создании постоянной экспозиции музея. И глаза у них горели ничуть не меньше, чем у нынешнего хранителя двухсотдвадцатипятилетней истории театра.

Непостижимым образом угадав мои мысли, Роман Сергеевич тихо, словно самому себе, произносит:

– Интересно было бы сделать отдельную витрину об истории музея и его основателях. Игорь Германович оставил после себя «Качаловскую комнату» и ценнейший личный архив. А у Юрия Алексеевича была полностью готовая концепция, с художественно-экспозиционным планом, с тематико-экспозиционным планом исторической части, которую он знал безупречно. Его труд мне очень помог при работе над планом-экспозицией музея. О них нельзя забывать…

А о ком можно? Этот вопрос я произношу мысленно. Ответ на него и так ясен.

Папки, папки, папки, папки… Сколько их здесь стоит на полках! И за каждой из них – судьба не одного человека: того, кто был главным героем пожелтевших от времени страниц и фотографий, и тех, кто все это сберег для нас.

Воскресным вечером, когда зажгутся фонари на заснеженных улицах Казани, на сцену Качаловского выйдут актеры. И не только для того, чтобы отыграть юбилейный вечер и рассказать об истории ставшего им родным театра, но и затем, чтобы вписать новую страницу в его летопись. Выйдут точно так же, как осенью 1791 года вышли основатели казанского профессионального театра, вовсе не догадываясь, о своей великой миссии.

Зиновий Бельцев.


ФОТОРЕПОРТАЖ

Комментарии

Присоединяйтесь к нам в соцсетях!