Сегодня, 30 октября, в Казани почтили память жертв политических репрессий. Республиканская общественно-гуманитарная организация пенсионеров и инвалидов – жертв политрепрессий совместно с Министерством труда, занятости и социальной защиты РТ провели траурные мероприятия на Архангельском кладбище у мемориала политзаключенным, а после – митинг возле памятника жертвам репрессий в Ленинском садике. Затем члены организации отправились кто на благотворительный поминальный обед, кто в Свияжск, где в 30-50-х годах прошлого века находилась тюрьма для политзаключенных. «Казанский репортер» побывал на митинге и поговорил с его участниками.
День памяти жертв политических репрессий учредили в России в 1991 году. Общественно-гуманитарная организация пенсионеров и инвалидов – жертв политрепрессий РТ работает с 1995 года. Больше половины этого срока ее возглавляет Инна Шевченко, у которой в свое время государство фактически отняло отца.
– Моя мама русская, а отец немец, немец Поволжья. Они вместе учились в Саратовском университете. После окончания получили направление на работу в Сталинград. Они были научными работниками. Но когда началась война, немцам велели в течение 24 часов покинуть место жительства. Я этого не помню, мне был только год. По словам мамы, их в товарных вагонах отправили кого в Сибирь, кого в Казахстан. Поезд проскакивал все остановки. Мы приехали в Сибирь. Отца вскоре забрали в так называемую трудармию – лагеря, проще говоря. Позже его перевезли в европейскую часть страны, где он оказался на лесоповале в вятских лагерях. А мы с мамой остались там. Мама нашла работу в Шушенском (поселок городского типа в Красноярском крае – ред.), где мы и прожили до окончания войны. А отца я вновь увидела, когда мне было уже 30 лет. Умер он в 80 с лишним лет, жил в Новосибирске и все равно приезжал сюда, ко мне. Мой пример – нетипичный, но он говорит о нелепости обвинений. Ребенку год, а отца признают социально опасным по национальному признаку, – рассказывает Инна Шевченко.
Практически все собравшиеся на митинг – люди старшего возраста. С цветами – по очереди –они проходят к мемориалу, слушают выступающих, вспоминают родственников...
– Это место слез. Люди приходили сюда, садились и ждали хотя бы какого-то ответа из КГБ. Вот, на Дзержинского, их здание. Вы не видели, что здесь происходило. Надеюсь, и не увидите. А про стены КГБ и вовсе промолчу. И так все ясно. У меня была соседка, она в детстве жила в районе Высокой Горы. Рассказывала, что через щели в стене кладбища видела, как привозили священников и мулл, расстреливали и закапывали в одной могиле. Да так закапывали, что еще кресты, которые священники на себе носят, из земли торчали, – говорит активист организации Павел Грамолин.
«Место слез» – это определение участники митинга повторяли неоднократно. В итоге кто-то предложил переименовать аллею сада, где установлен монумент.
– Когда забирали члена семьи, оставшиеся родственники пытались выяснить, что произошло. В КГБ им, естественно, ничего не говорили, тогда они приходили сюда, к другим людям, у которых тоже кого-то забрали. Поэтому мы предлагаем назвать эту часть Ленского садика Аллеей слез. Здесь сидели родственники в ожидании хоть какой-то информации. Нам кажется справедливым дать имя этому месту для увековечивания памяти близких.
Собравшиеся единогласно поддержали это предложение и подписали соответствующую петицию. Ее собираются направить в исполком Казани.
Траурные мероприятия, благотворительный обед и поездка в Свияжск – благотворительная акция, в организации которой принял участие Минтруд РТ. Представители министерства были и на митинге, а заместителю министра Ирине Просвиряковой также предоставили слово.
По словам руководителя общественно-гуманитарной организации пенсионеров и инвалидов – жертв политрепрессий РТ, государство уже несколько лет не поддерживает ее финансово. Речь идет не о частных субсидиях, а о деньгах на нужды и развитие структуры.
– Пока в Татарстане Минниханов был премьер-министром, нашей организации ежегодно выделяли порядка трехсот тысяч. А теперь, сколько бы я писем не писала, до президента они не доходят. Я получаю только отписки о том, что письмо передано в Минтруд. А на этом, собственно, все заканчивается. Я реально могу сказать, что моей пенсии на это не хватит. Мы всей организацией вкладываем свои деньги, которых зачастую просто нет, – говорит Инна Шевченко.
От представителей Минтруда по финансовому вопросу на месте нам не удалось получить комментария. На письменный запрос «Казанского репортера» из министерства ответа пока тоже нет.
Сейчас в организации пенсионеров и инвалидов – жертв политрепрессий РТ состоит около трех тысяч человек. Средний возраст ее членов – 70-75 лет. «Наша организация тает, как снег», – отмечает Инна Шевченко. И признается, что в ближайшее время намерена оставить пост руководителя по состоянию здоровья.
***
По данным «Книги памяти РТ», в республике с 30-х по 50-е годы прошлого века политическими преступниками были объявлены около 12 тысяч человек. Более трех тысяч из них расстреляли, остальных отправили в лагеря. Причин, по которым людей забирали сотрудники спецслужб, было множество – вплоть до абсурдных, отмечают активисты организации.
Регина Гималова.
ФОТОРЕПОРТАЖ
Комментарии
Откуда такие цифры? Как руководитель рабочей группы Книги Памяти жертв политрепрессий РТ официально заявляю: только в наших 18 томах увековечена память более 50 тысяч репрессированных жителей Татарии. Каждый пятый из них либо расстрелян, либо умер в тюрьмах и лагерях.
А раскулаченных и высланных было еще больше. Почитайте книги в любой библиотеке.